Александр Лычёв - Сердце Марса (СИ)

Фарсида так «вспучилась» из-за того, что в эту часть коры Марса снизу бьёт восходящий поток магмы. На Земле он давно разорвал бы кору — и вместо «вспучивания» тут раскрылся бы новый океан. Марсианская кора выдерживает давление… но вздувается. Так возникли и Великие Вулканы: через них часть поступающего из недр планеты магматического вещества выливалась на поверхность (на Земле из него формировалось бы молодое океанское дно). Олимп — величайший из таких «спусковых клапанов». Он более чем вдвое превосходит по высоте аналогичный ему по структуре земной вулкан Мауна-Лоа. Тот от океанского дна возвывшается всего на десять километров, Олимп же — на двадцать один километр от основания. Кратер-кальдера земного вулкана — всего шесть с половиной километров в диаметре, марсианского же — восемьдесят пять на шестьдесят…

Вера, очевидно, вспоминала то же самое:

— Ледниковый период… закончился?

Ну да. Марс не всегда был тем ледяным миром, каким застали его люди. Иногда, раз во много миллионов лет, наступало и местное «межледниковье»… Именно тогда, когда пробуждались Великие Вулканы, выбросы которых уплотняли и разогревали атмосферу. Сердце Марса, величайшая в истории атомно-термоядерная импульсная энергостанция, позволила обойтись без них… Но вот теперь они проснулись. Как будто взревновали родную планету к человечеству!

Иван ответил:

— Наверное. Я слышал о гипотезе, что человеческая деятельность по терраформированию Марса может ускорить их пробуждение. Перераспределение масс в коре от таяния льдов меняет её свойства…

Вера пожала плечами:

— Ну, это в принципе хорошо. Разогрев, обводнение и уплотнение атмосферы теперь пойдут гораздо резвее. Скорее всего, когда пойдёт лава, непосредственно толчки станут слабее…

И тут пришло новое сообщение. Хм… Не по делу — а так, личное. От того же самого их шефа — Олега Сергеевича. Иван открыл файл…

Вот чёрт! Без слов и пояснений он кинул полученное на экран Вере. Это оказались карта и график предполагаемого извержения Олимпа. На этот раз лава должна прорваться не в большой кальдере! Огонь глубин искал новый путь — и почти нашёл! Практически наверняка фонтан расплавленного камня должен был ударить в стороне от прежнего места. На склоне…

— Ох!.. — жалобно воскликнула Вера.

И было от чего. Вместо того, чтобы превратить часть кальдеры в лавовое озеро, как бывало сотни раз за последние миллионы лет, новый кратер просто будет выбрасывать лаву на склон. Лава. Много лавы…

Вот теперь Ивана прошиб холодный пот по-настоящему. Он видел позапрошлогоднее извержение Мауна-Лоа на Гавайях. Эту жидкую базальтовую лаву, текущую, как вода!

Иван промоделировал дальнейшие события… Всё верно — поток расплавленного камня, будто огненная река — да какая там река — Гольфстрим просто-таки! — сжигающим всё потоком несётся вниз по склону Олимпа — и низвергается водопадом… то есть лавопадом — с семикилометровой высоты к его подножью. Основание величайшего в Солнечной системе вулкана окружено низменностью. Видимо, когда-то она была заполнена водой, и та подмыла склоны, отсюда и эти почти отвесные многокилометровые стены, так привлекающие альпинистов… Да, зрелище ожидается ещё то… Особенно замечательно это будет смотреться из Уранограда, расположенного километрах в пяти-десяти от того места, куда рухнет лавовый поток. И именно оттуда идёт больше половины топлива для Сердца Марса! Похоже, Великие Вулканы действительно ревнивы…

Вера схватилась за голову:

— Эвакуировать людей успеют. И даже часть техники. Но само месторождение! И Сердце!..

Да. Сердце. Иван вдруг вспомнил тот самый день…

Тогда они только закончили третий цикл обучения. И, по традиции, приехали к нему — к первому водоёму под открытым марсиаснским небом. Бывший жёлоб Мелас, входящий в систему Долин Маринер — ставший первым морем, заливом будущего океана — давно превратился в место паломничества по поводу и без повода для всех жителей всех марсианских колоний, не только советских. Они были тут всей группой на выпускном по окончании второго цикла — и, наверное, побывают ещё неоднократно…

Воды морей отражают цвет неба. Так что обычно водная гладь Маринера была сине-фиолетовой. В некоторых местах — на мелководье, где размножались водоросли — становилась зеленоватой. Но сейчас, как и довольно часто, над глубочайшей впадиной этого, с орбиты похожей на шрам от удара сабли, висела облачная дымка. И воды казались серыми. Очень спокойными — волн почти не было. Во-первых — потому, что водоём на самом деле не особенно пока велик. А во-вторых — потому, что на самом деле тут аж два водоёма. «Старая вода», вытекающая из трещин в почве, представляющая собой растопленный миллионолетний лёд, по сути — густейший рассол, ещё концентрированней, чем в Кара-Богаз-Голе или в Мёртовм море Земли. Поверх неё струилась «новая вода», стекающая по стенкам Маринера ручьями и реками, порождёнными первыми марсианскими дождями. Из-за этой странной особенности гидрологии волнения почти не было… Вот только раз в сто секунд по поверхности проскальзывала легкая зыбь. Несильная. Но очень… регулярная. Часы по ней сверять можно было бы легко. А если лечь на землю и приложить к ней ухо — то можно услышать и глухие удары — раз в те же сто секунд. А вообще-то, если причувствоваться, можно всегда научиться слышать Сердце.

Читать дальше