Кристиан Бэд - Вторжение 1 - высший разум [СИ]

— Пули Гроя следов не оставляют.

Они крепко связали толстяка, пришибленного и тихого. Связали и Генку с Дюшей. Там было вообще без проблем — Генка только постанывал, а Дюша — косил под труп.

Илья оглядел «поле боя» — три связанных мужика, еле живой Вадим, которого Лиза как раз поила водой из своей школьной крошечной бутылочки… Мирон…

Хан подозвал Илью. Голову Мирона он зафиксировал куском фанеры.

— Шею, что ли, сломал? — спросил Илья.

— Ключицу. Придётся везти в центр, в больнице не объяснишь, где он так «упал». Поможешь в машину занести?

Илья кивнул, примерился, как поднимать. Они синхронизировались с Ханом, мягко потянули Мирона вверх, чтобы не кантовать лишнего.

Мирон морщился, но молчал, что было не очень-то на него похоже.

— Ты как, бро? — уточнил Илья.

— Норма, — прошептал Мирон.

Блондинка погладила его по голове, и Мирон предупредил так же тихо:

— Вы меня лучше не трогайте. Я вообще-то слабый. Я боль терпеть не умею. Я щас так орать начну, так…

— А чё не орёшь? — спросил Илья.

— А я не вижу: вы все живые или нет? Лизу вижу. Тебя вижу. Вот щас Вадима увижу и как начну орать. Как начну…

— … а теперь я — преступник. Из-за меня же теперь война начнётся! У вторженцев есть нейросеть! Они уже знают, что это я! Я его убил!

Вадим слышал голос Егора, но глаза открывать не хотел. Сейчас можно было думать, что Егор ему снится, а откроешь глаза — и там опять какая-нибудь дрянь. И так всегда.

И пока можно чуть-чуть полежать…

Егор… Грой… Ящер. Ну и ладно, и пусть.

— А почему ты нам сразу не сказал, что ты не Егор?

Говорил Илья. Чуть хрипловато — простыл, что ли?

— Ага, скажи вам. Один ты меня и не испугался, когда увидел. Да и вообще я вас сначала хотел вывести в то место, где вас запеленгуют и снова введут в игру. Мне было интересно, пройдёте вы лабиринт или нет? Там третье испытание — лабиринт. Он прикольный. А потом я понял, что вы — как я. Тоже маленькие, а кругом все взрослые и издеваются, как хотят. Но как вам это сказать — я не знал. И решил, что покажу вам старый центр, может быть, вы останетесь. А Кох нас выследил.

— Кох, это тот, самый маленький, который орал на тебя? А остальные?

— Самый маленький — Рове. Хана ты видел, у него есть брат-близнец Кан… А Кох — орёт, да… Да вы всех видели. У нас тут всего четыре взрослых холодных ящера, и Сар, это который господин Мнге, он тёплый.

— То есть, уже не мёрзнет? — засмеялась Лиза. — И неправда! Я тоже тебя не испугалась! Совсем! Я только за вас всех испугалась! Я чуть с ума не сошла под этой дверью! А потом этот козёл Дюша достал из багажника обрез, и я не выдержала и стала орать. Но он меня вообще не слышал! Вообще!

— Им вторженец руководил? — спросил Мирон.

«Мирон здесь. Хорошо. Значит, гипс ему уже наложили, — вяло подумал Вадим. — Это сколько же я тут дрыхну? А дома у меня что? Сегодня же суббота! Сегодня мама с работы раньше придёт!»

— Вторженец свои щупальца запускает в людей постепенно. Сначала он этого Юрича объездил, через него стал порабощать остальных. Он отжирается и создаёт между сознаниями жертв этакую сеть. Мощность её растёт. И он начинает всё сильнее влиять на других.

Раздался звонкий щелчок.

— Я бы его ещё раз убил! — продолжал говорить Егор. — Плевать, что нельзя! Ой, Кох меня теперь… Я не знаю, что он со мной сделает. Он всё время меня подозревал, хвостом за мной таскался. Он меня даже побить грозился! Меня никто никогда не бил!

— А у вас так разве можно? — спросил Мирон.

— Мы с ним — яйца моего гнезда. Вот если я его нечаянно укушу, то тут я не виноват, значит, он вёл себя неразумно и пробудил во мне древние инстинкты. А если он хладнокровно меня ударит, это значит, что я — виноват, я оскорбляю саму логику поведения ящеров.

— А преступления у вас есть? Суд, там, тюрьма? — не унимался Мирон.

Егор-Грой фыркнул:

— Нас так мало, что порицание старших — самое страшное наказание. Если мной будут недовольны главы кланов… Пусть уж лучше Кох побьёт меня…

Вадим приоткрыл глаза. Маленький ящер сидел в камуфляжном костюме поверх обтягивающего спортивного. Спортивный было видно — камуфляжная куртка болталась расстёгнутая.

Мордочка у ящера была грустная: кому хочется, чтобы его считали преступником?

Но мог ли он поступить как-то иначе? Ведь если бы не вмешался «Егор» — погибли бы все. Может быть, даже Лиза. Она же торчала возле гаража, дожидаясь ребят.

— Можно тебя потрогать? — попросила Лиза.