Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Темнело. Я набросил на плечи Жанне свою куртку, понимая, что от мокрой ткани мало толку. А Жанна безропотно в нее закуталась, понимая то же самое. Мы стояли рядом с одной из бетонных коробок, подпирая спинами стену с безветренной стороны. Я, Жанна и Элеонора.

Маша повела Юлю на вокзал. Она по-прежнему хромала, но из всех нас ей одной посчастливилось не искупаться в крови — чужой ли, собственной. Кроме того, деньги, хоть какие-то, тоже имелись лишь у нее.

— Вот дерьмо, — буркнула Элеонора, гипнотизируя свою вытянутую руку. Рука тряслась. — Если это навсегда, я… Я…

Она резко опустила руку и замолчала. Я кивнул на нее и, дождавшись от Жанны ответного кивка, отошел. Не знаю, о чем они говорили, и говорили ли вообще.

Брик, свесив ноги, сидел спиной ко мне на бортике. Не то просто смотрел в никуда, не то изучал рентгеновским зрением останки Пети Антонова, укутанные темнотой далеко внизу. Сесть рядом я не отважился, остановился.

Брик покосился на меня. Изо рта у него торчала дымящаяся сигарета. Он протянул мне пачку, я покачал головой. Ушибленная грудь все еще болела так, что я старался глубоко дышать.

— Что, бросил? — Брик отвернулся, убрал в карман пачку. — Давно?

— С час назад, — сказал я. — Навсегда.

Брик кивнул:

— Хорошо. Хоть какая-то польза от всего. Хоть кому-то.

— Мы девчонку спасли, — напомнил я.

Брик меня, кажется, не слышал.

— Как ты десять лет с этим жил? — спросил он тихо. — Десять лет! И не предпринял ничего…

Я не сразу понял, о чем он говорит, а когда понял, то чуть не рассмеялся — показалось глупой шуткой. Но Брик не шутил. Больше того, он чуть не плакал.

— Я был ребенком, — пояснил я. — В детстве такие вещи переносятся легче.

— Да, я только что имел удовольствие видеть наглядное подтверждение твоих слов.

Я пожал плечами:

— Может, дети нынче слабые. А может, наоборот, сильные. Знаешь, сколько раз я думал о самоубийстве?

— Семнадцать раз.

Я закашлялся. Брик улыбнулся, правда, без особого веселья:

— Борис в отключке, скоро очнется, но пока… Извини, это машинально. — И тут же сменил тему, тон: — Я так не смогу. Я не выдержу и попытаюсь изменить…

— Слушай, — перебил я, — а почему бы тебе не изменить свое сознание?

Он вздрогнул, уронил сигарету и вытаращился на меня:

— То есть, как?

— Есть чувство, которое осложняет тебе жизнь. Так в чем проблема? Возьми и отключи, ты же знаешь, как.

Лицо его исказилось от ужаса.

— Кем же я тогда стану?..

— А кем она станет? Задумался, наконец? — Я придвинулся к нему, сжал рукой плечо. — Ты ведь чувствуешь, как ей сейчас погано, потому и ушел. И пока ты все делаешь правильно. Завтра Эля уедет домой, и все закончится.

Брик нехорошо усмехнулся:

— Одна ночь многое может изменить…

— Не дам я тебе этой ночи.

— Что, опять будешь спасать людей от самих себя?

— Нет. От тебя. — Я, вздрагивая от боли, набрал полную грудь воздуха. — Ты не человек. Любое человеческое чувство у тебя — извращенное. Больше я этому потакать не стану. Юля — единственное исключение, лишь потому, что я верю: встреча с тобой для нее — меньшее зло, чем с этим. — Я посмотрел вниз.

Брик отвернулся.

Мы спустились вниз. Как раз вернулась Маша с пятилитровой бутылкой воды. Кое-как умылись. Жанна скинула водолазку и наглухо застегнула мою куртку. Брик уставился на окровавленную тряпку, и она вспыхнула под его взглядом, осветив алым безжизненные стены здания. Брик покачнулся, но выстоял.

— Нужна еда, — сказал он. Подумав, добавил: — И сон.

Я не знал, что он творил с нашими головами, пока Борис был «в отключке». Не помню, как мы вышли с огороженной территории, как все вместе оказались в «Крузере». Почему-то я сидел на пассажирском сиденье, и меня тошнило от запаха сигарет, которые безостановочно курил Брик.

Помню, как очнулся и обнаружил Брика за рулем.

— Ты… Забыл включить передачу, — промямлил я, боясь, что сейчас меня вырвет.

— Не забыл. — Брик постучал пальцем по рычагу, стоящему в положении «N». — Мне так удобнее. Не надо брать в расчет скорость реакции двигателя и трансмиссии. Я и ключ-то повернул потому, что без него руль плохо крутится.

— А что, на телекинез много сил не надо?

— Не очень. Если зайти со стороны кварков.

Голова заболела сильнее, но я повернулся и посмотрел назад. Жанна сидела посередине, встретив мой взгляд, улыбнулась. Маша смотрела в окно, а Эля закрыла глаза.

— Все нормально? — спросил я.