Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Мы остановились на одной ступеньке, глядя друг на друга, почти невидимые в жалком свете, сочащемся из последнего окошка снизу.

— Ответь, — расслышал я незнакомый голос. — Пожалуйста, ответь мне.

Элеонора не стала бы рыдать в темноте. Маша? — я пытался найти объяснение, чтобы вытеснить потусторонний ужас из сердца и следом разогнать его у Жанны. Может, все мы опоздали, Юля погибла, и Маша в отчаянии сидит здесь? Но почему одна… И голос… Голос потоньше.

Остался лишь один вариант.

— Предатель! — Одновременно с визгом что-то покатилось по ступенькам. Жанна дернулась вниз, я ее удержал. Смартфон со все еще горящим экраном несколько раз перевернулся и погас, видимо, навсегда.

Я поставил ногу на следующую ступеньку и посмотрел вверх, в темноту.

— Юля?

Голос прозвучал спокойно, хотя сердце разрывало грудную клетку. Наверху плачущая девушка — единственное, в чем я не сомневался, так это в половой принадлежности, — вскочила, задохнувшись от испуга. Во всяком случае, так я поначалу подумал, что от испуга.

— Вы? — Сдавленный голос. — Вы пришли?

Я вспомнил записку, всю цепочку посланий с самого начала. Она надеялась, что мы придем, но не верила до последнего.

— Мы! — Я поднялся на последнюю ступень, таща за собой дрожащую Жанну. — Я и Жанна, а остальные ждут наверху.

Она, должно быть, видела два смутно-серых силуэта внизу.

— Вы кто? — Неподдельный испуг в голосе заставил меня замереть. — Где он? Что вы с ним сделали?

— Я Дмитрий Владимирович. А Харон не придет. Он…

Из темноты донесся неописуемый звук — полувдох, полувскрик. Шорох одежды, стук подошв о что-то металлическое… Она забиралась по лестнице на крышу.

— Стой!

Последний пролет я одолел одним прыжком, Жанна взбежала одновременно со мной, но было поздно. Крышка с грохотом откинулась, в сером прямоугольнике неба я увидел исчезающую девчонку.

— Юля! — Далекий голос Маши, почти скраденный ветром. Ветер, обрушившись сверху, превратил мокрую одежду в ледяную коросту, льнущую к телу.

Кроссовки проскальзывали по металлическим перекладинам. Я увидел Юлю, несущуюся к краю крыши, и не повернул головы на отчаянный Машин крик. Зато Жанна, взлетев по лестнице вслед за мной, повернула.

— Элька! — ахнула она и помчалась в противоположную сторону.

Я не стал оборачиваться, вложил все силы в то, чтобы сократить расстояние между мной и скачущим перед глазами ярко-красным рюкзачком Юли. Теперь, когда спасение мира стало заботой двоих, я мог не рваться на части.

Не люблю заброшенные здания. Ненавижу ходить пешком по лестнице. И терпеть не могу бегать. Сегодня все сложилось один к одному: заброшенное здание, подъем на двухсотый, не меньше — по ощущениям — этаж, а теперь я неслась сломя голову по мокрой крыше.

Элеонора висела в воздухе — застыла в странной позе, как будто обернулась, и ее в этот момент сфотографировали. Не над крышей — над землей. На уровне того самого двухсотого этажа.

Дима несся в другую сторону, вслед за убегающей Юлей. Краем глаза я успела отметить, что к Юле спешит еще одна фигура — невысокая, прихрамывающая. И тут же увидела висящую Элеонору. И «Петю» — узнала по светлому плащу. Он этот плащ как надел в гостинице, так и не снимал — ни когда с Димкой дрался, ни в квартире у Харона. Сейчас с плащом что-то было не так. Почувствовала я это, раньше, чем увидела.

Ну и нужно быть слепой или идиоткой, чтобы не разглядеть стоящего напротив «Пети» Брика. И не связать эту парочку с висящей за пределами крыши Элеонорой.

Впервые в жизни я побежала не за Димой. Рванула в другую сторону.

— Элька!

Тот, кто удерживал Элеонору в воздухе, в этот момент «разжал пальцы». Застывшая над землей фигура, не меняя позы, рухнула вниз.

— Элька-а-а!!! — Я поскользнулась и растянулась на мокрой крыше. Перед падением успела заметить, что «Петя» и Брик одновременно повернули головы в сторону Элеоноры — до того они смотрели на меня.

Подбородок ударился о бетонный пол. В глазах потемнело, ударом прошило до самых пяток.

— Дима сейчас с удовольствием ввернул бы сарказм, — услышала я, когда снова научилась слышать, голос Брика. — Посмеялся бы, что ты не в состоянии справиться с двумя женщинами одновременно. И слово «справиться» в данном контексте имело бы весьма двусмысленный оттенок.

— Ты зря стараешься, — отозвался «Петя».

Искаженный голос, в котором мало осталось от настоящего Пети, напугал меня едва ли не больше, чем висящая над землей Элеонора.