Леонид Каганов - Белка и Стрелка

— Хай, — отозвался старик неожиданно густым басом. И тоже на секунду поднял ладони, словно собирался себя подушить за горло, но передумал. — Слушаю тебя, Фред.

Фред кашлянул.

— Мартин, я нашел нового человека, — сказал он и гордо положил руку на мое плечо. — Качает очень сильно!

— Качает… Сколько раз я это слышал, Фред… — Старик неохотно поднял глаза и посмотрел на меня: — Как тебя звать, сынок?

— Эдвард… — выдавил я.

— Его пугать надо… — объяснил Фред, — сегодня я…

Но Мартин жестом ладони остановил его.

— Всех пугать надо, — сказал он устало и принялся сверлить меня глазами: — Сынок, у меня в ящике карандаш. Скажи мне, синий он или красный? Если синий — я тебя утоплю как паршивого щенка. Если красный — будем работать.

«Тоже не любит собак», — подумал я почему-то. И вдруг почувствовал страх.

— Красный, — ответил я.

— Объясни?

Я растерялся и стоял молча. И тогда старик приподнялся над столом и вдруг рявкнул так, что изо рта полетели слюни, а меня оглушило звуковой волной:

— А ну, лги мне!!!

Я чуть не описался. И быстро затараторил:

— Ну у вас же лозунги висят все красные… И должность важная, руководящая, вам без красного карандаша никак, ошибки в документах править. А еще… — я огляделся, — вот карты у вас все размечены тоже красным. Да конечно он красный, какие сомнения!

Старик молча пожевал губами, затем, судя по звуку, выдвинул ящик стола, опустил туда взгляд и долго-долго смотрел.

— Ну ладно… — согласился он ворчливо и закрыл ящик, — качает. — Он снова поднял взгляд на меня, но теперь его глаза были намного теплее: — Сынок, ты понимаешь, где находишься?

Я помотал головой.

— Пентагон, — произнес старик Мартин. — Только не тот, что в газетах, а настоящий пентакль. Ты вводил его в курс дела, Фред?

— Никак нет, — ответил тот.

— Ладно… Я сам… — Он повернулся и начал медленно слезать с кресла. — Пойдем к машине.

Я думал, мы возвращаемся в Лексус Фреда. Но вместо этого мы отправились в подвал и долго шли по безлюдным коридорам — грубым, но освещенным так ярко, словно тут выжигали бактерий. Старик шагал тяжело, а коридор время от времени поворачивал под острым углом. После пятого поворота мы вышли в огромный зал. И я сразу увидел машину.

Она была похожа на скульптуру, какие ставят в парках. Неизвестный скульптор соорудил из серых стальных листов и миллиона заклепок макет мозга человеческого мозга — размером с гараж. Сходство нарушал только круглый люк в том месте, где лоб. А может, затылок — уже не помню анатомию школьных учебников. Люк тоже был окантован по кругу старомодными заклепками, а в центре был выгравирован знакомый герб из двух ладоней.

Фред распахнул люк со скрежетом как дверцу духовки и пригласил меня внутрь, словно я был рождественской индейкой. Я посмотрел на Мартина: старик кивнул, и я полез внутрь.

Внутри оказалась круглая комнатка, на полу постелен кусок ковролина, а на нем, как три флага, лежали три полосатых со звездами матраса. Больше внутри не было ничего, и я вылез наружу.

— Нравится? — спросил Фред, и его жесткое лицо разрезала улыбка.

Я неопределенно кивнул.

— Трехместная, — гордо сказал Мартин и нежно погладил заклепки на листах дряблой старческой рукой. — Попробуем тебя третьим. Эх, Паулус, Паулус, вечная память…

И тут я понимаю, что мне уже пора что-то сказать, да только сказать нечего.

— Вы… тут вдвоем работаете, — говорю, — а меня третьим?

Старик вздохнул.

— Работают сейчас Тони и Скотт, они скоро будут. Паулус не вернулся, погиб. Если б я еще мог работать… — добавил он с горечью. — Сынок, с возрастом приходит опыт. А с опытом работать все тяжелее. Вот ты же дурак, надеюсь? — Он похлопал меня ладонью по голове. — Что у тебя там? Рэп, игры-стрелялки, новости, гаджеты, штаны модные?

Я обиделся. Уж кем-кем, а дураком я себя не считал.

— Музыку современную знаешь? — продолжал он. — Комиксы любишь? Стикеры эти ваши, мемы в интернете — ориентируешься?

Я кивнул.

— Такие парни нам нужны! Как тебя звать, сынок?

— Эд, — напомнил я. — Эд Сноу.

— Готов служить Америке?

Я замялся. Возьмут и в Афганистан отправят.

Но старик Мартин и не ждал моего ответа.

— Я сейчас расскажу, чем мы тут занимаемся, — начал он. — Ты поймешь не всё. И это хорошо. Видел у меня в кабинете лозунги? Натуральна ли природа, как сам думаешь?

— Природа чего? — спросил я. — Природа национального парка или природа бытия?