Светлана Тулина - Наука как она есть/нет (выбрать нужное) [СИ]

— Эх-ма! Итить твою! Хорошо-то как!!!

И плеск, и гогот, и вопли. Правда — без визга, ибо на этот раз не баба. И один. Переворачиваюсь на живот — так удобнее рассматривать новенького.

Хм.

А ниче так не баба. Очень ниче. Я бы даже сказала — огого как ниче! Легкие мощные — вон как проорался от избытка чувств. Руки хороши. И жопка аппетитная, и … хм, ну, в общем, да. Хорошо, что они тут с плавками не заморачиваются.

Встаю ногами на дно, провожая пловца (а хорошо гребет!) взглядом и прикидывая, где он вернется к берегу. Говорю задумчиво:

— Знаешь, Дед, а ты, пожалуй, прав. Торопиться негоже, пущай поживут. Это ты, пожалуй, правильно им колеса править не хочешь. Абсолютно правильно, пускай себе. Пойду я, пожалуй… познакомлюсь поближе.

Уже уходя, слышу, как разом поскучневший Дед напускается на Вейю?

— А ты куда лыжи навострила? Пошли! Будешь помогать мне колеса править. И чтоб к утру как новенькие! Чтобы ни один комар и носу!

Я то ли иду, то ли плыву вдоль берега, по грудь в воде и тумане. Улыбаюсь. Ничего, Вейя тоже когда-нибудь поймет, когда и что надо просить, а когда и что — брать самой. Раз Дед обещал — он не просто починит, а именно что сделает как новенькие, теперь у него есть стимул. Никто из пришлых даже и не заметит, что колеса были погнуты. А если и заметят — подумают, что показалось. Так что проблема визгливых туристок уже буквально завтра проблемой быть перестанет. И над озером снова воцарится покой и сонная тишина, нарушаемая разве что редким плеском не менее сонной и тихой рыбы.

А значит, если я хочу получить маленькую толику личного горячего удовольствия — мне следует поторопиться.

Драконы верят в людей — и в то, что в этом мире должно оставаться хоть что-то неизменное. А не то давно умерли бы от голода.

— Думаю, черненькая тебе понравится. Доброе утро, кстати.

Я всегда встаю раньше Второго. Это удобно, можно самому выбрать завтрак. Хотя он, конечно, оспорит мой выбор — он всегда по утрам не в духе и спорит просто так, даже когда не прав.

— Утро добрым не бывает. А чего это как черненькая — так сразу мне? Я что — рыжий, что ли?! Блондиночка-то куда аппетитнее выглядит! Типа себе, как ранней пташке — самый лакомый кусочек, так что ли?!

Ну вот. Что и требовалось.

— Потому что ты любишь мозги, промаринованные интеллектом, а я нет. Блондинка тебе покажется пресной — она глупа, как ее уронили, так и сидит, я уже полчаса за ними наблюдаю, с самой доставки. А черненькая все время пытается удрать. К тому же… я сейчас рыкну — сам посмотришь.

Утробный рев прокатился по каменным стенам, пол камеры дрогнул, ловчая мембрана выгнулась и затрепетала, словно готовая лопнуть. Пухленькая блондинка зарыдала, словно по сигналу. Слезы градинами катились из огромных круглых глаз, открытый рот усиливал сходство с удивительно глупой рыбой. Жилистая брюнетка, до этого усердно пытавшаяся подцепить край мембраны острой шпилькой, отбросила ярко красную туфлю, вжалась спиной в угол и оттуда заверещала:

— Только не меня! Жрите ее! Она толстая! Она вкуснее!!!

Мой партнер приятно удивлен:

— О… а ты прав, она мне нравится! Обожаю потрошить эгоистов. У нее наверняка восхитительно гнилое нутро, да с перчиком, да со стервозинкой!

Похоже, проснулся. К обеду войдет в форму и мы с ним хорошенько поспорим при дележке. Зато ужин выбирает он, вечером я клюю носом и почти не чувствую вкуса, вечером мне все равно, лишь бы побыстрее.

Тем временем брюнетка пинает блондинку ближе к мембране — наверное, думает, что мы за ней. Второй облизывается:

— Чего мы ждем? Я жрать хочу, как сто драконов!

Уточняю:

— Блондинка мне?

— Забирай свою бледную немочь, терпеть не могу тупую преснятину!

Сердце брюнетки было твердым и сладким, как карамелька. Я не люблю сладкое, а Второй хрустел радостно и чавкал потрошками. Я же смаковал суфле девственно чистого мозга блондинки, не испорченного ни единой морщинкой, инфантилизм добавлял нежности, глупость и лень — воздушности. Вот уж не думал, что анекдоты настолько правдивы, действительно, редкая дура… была.

Потом, когда насмерть перепуганные девушки убегали — такие милые и няшно-кавайные, трогательно держащиеся за руки и поддерживающие друг друга на скользких валунах горной тропы — мы смотрели им вслед с сытым умилением, и Второго опять потянуло на лирику:

— Как ты думаешь, наша миссия выполнима?

Пожимаю плечом: