Светлана Тулина: Звезды под ногами

— И что? Обнулишь такую роскошную отмазу ради какого-то спора?

Жанка пожала плечами, свернула экран и сунула школьный комм в портфель, громко щелкнув магнитным замком. Но отвязаться от Маськи было не так-то просто.

— Тебе ведь тогда и на другие практики летать придется! И не только на астероиды! Ты была на Базовой? А я была! Там такая гадость и грязь, и дождь все время идет. Я бы сама попыталась изобразить что-нибудь, лишь бы туда не лететь, да только кто поверит, я-то ведь уже столько раз летала… Нет бы в самый первый раз сообразить… Но ты-то умная! Ты сумела! Я бы полжизни отдала за такую отмазу! Так зачем же теперь, из-за какого-то дурацкого спора… А Пашка — он дурак, конечно, но добрый, повопит и забудет. Может, уже забыл!

Жанка еще раз пожала плечами. Вздохнула. Маська просто так не отстанет.

— Зато я не забыла. Он поймал меня на слабо. Как маленькую. — Жанка улыбнулась. Она умела хорошо улыбаться. Так, что даже Маська отстала, протянув напоследок разочарованно:

— Ну, ты и дура!

Вообще-то, это был еще вопрос, кто кого и на чем поймал. Во всяком случае, первой слово «Слабо» произнесла сама Жанка.

Это было вчера, после отбоя, когда они почти что всей группой сгрудились в смотровой у огромного окна. До практики два дня, какой уж тут режим? А сегодня еще и Хайгон проходит через край метеоритного потока, и синоптики обещали красивый звездопад. Девчонки, конечно же, разахались и собрались непременно смотреть такое чудо. Пашка тоже решил сходить — а че в спальном блоке торчать, если все в смотровую ломанутся? Звезды, как обычные, так и падающие, были ему неинтересны, но присутствие в тесном пространстве большого количества девчонок, да еще и при выключенном свете — дело совсем другое! Темнота, теснота, красота, чьи руки? Какие руки? Ах, эти руки… да с чего тебе померещилось, нужно больно, просто дорогу нащупываю…

Но вечер не задался с самого начала. Во-первых, Жанка села на широкий подоконник. А Пашка был уверен, что к окну она не пойдет, она звезды тоже терпеть не могла, что он, не видел, что ли?! Всегда морду кривила, словно тухлый лимон жует, если классная свою вечную песнь заводила. Или стихи свои любимые читала, про плевочки. Стихи Пашке нравились — правильные стихи, плевочки и есть. Он как-то, еще в младшей группе, нажевался светящейся резинки и обплевал ею прозрачный потолок в переходе между корпусами. И пол тоже обплевал, хотя он и непрозрачный был. Красотища получилась! Идешь — а у тебя под ногами звезды. И над головой тоже звезды, но это дело обычное, а вот чтобы под ногами… Причем — свои звезды, личные.

Кончилось скверно — ухо надрали и заставили оттирать. Директриса тогда как раз новомодную теорию о стимулировании правильной реакции болевым рефлексом на практике проверяла, так что уши драли за все подряд. Вот тогда-то Пашка звезды и невзлюбил — и те, которые над головой, и те, которые под ногами.

А Жанка их не любила просто так. Значит, толкаться у окна ей незачем. А если не пойдет она к окну, то вариант остается только один — кожаный диванчик в углу. Вот Пашка его середину заранее и оккупировал, развалившись с комфортом и руки на всю спинку раскинув. Теперь на какой бы край Жанка ни села — все равно окажется в пределах досягаемости.

Да только вот не угадал Пашка — она к окну пошла. Правда, села на широкий подоконник спиной к пластстеклу. Но все равно — обидно. Если самой неинтересно — зачем других-то обламывать?

Кто первым завел разговор о Станции, Пашка не слышал. В комнате было достаточно шумно — девчонки регулярно ахали и ойкали, парни похохатывали и отпускали шуточки, да и сам Пашка отвлекся. Он тогда как раз очень удачно прижал Линку, усадив ее к себе на коленки, и теперь удерживал, пресекая ее попытки встать, и при этом как бы случайно задевая руками то за одну, то за другую интересную выпуклость. Линка взвизгивала и подпрыгивала, как заведенная, все коленки своей задницей оттоптала, попробуй тут что расслышать. Но, очевидно, какой-то разговор о Станции все-таки был, потому что Жанка вдруг сказала, что все равно там — самый большой экран. И если уж кому-то так приспичило смотреть на эту гадость, то стоит делать это только оттуда. Ни с самого Хайгона, ни даже с Пояса Астероидов так ты их не увидишь.

Слова Жанки Пашка услышал отчетливо — по какому-то хитрому закону природы получалось так, что ее слова он всегда слышал отчетливо, даже когда говорила она негромко и в шумной комнате, вот как сейчас, например. И сразу же захотелось сказать что-нибудь наперекор. Но его опередили.