Светлана Тулина - Звезды под ногами

Он успел еще удивиться, что ее не рвало, и одновременно обрадоваться, что соседние кресла пусты…

Здесь тоже звезды были под ногами. Мелкие такие, хрупкие, наступил ботинком — и нету звезды. Шустрые живые звездочки, гордость Астероидов. На Хайгоне светлячков нет.

И на Станции тоже нет. Откуда там светлячки?

А вот звезды под ногами там тоже были. И там можно было на них наступать ботинком, что Пашка и делал с большим удовольствием.

Эти звезды были врагами — они сделали больно Жанке.

С каким бы удовольствием Пашка их раздавил тяжелым ботинком. Или хотя бы отковырнул ногтями с прозрачного пластиката — все, до единой! Как те, в детском саду, которые сам же и наплевал. Только эти звезды сколупнуть было невозможно — они были где-то там, с другой стороны, до них не дотянуться. И оставалось только давить их ботинком — просто, чтобы не видеть.

И не понимать…

Когда Жанку утаскивали — обколотую, зафиксированную в спецзахватах носилок — она повернула голову, нашла Пашку глазами и ухмыльнулась. Почти подмигнула. Она уже снова уплывала в беспамятство, и глаза теряли фокусировку, но Пашка мог голову заложить — это было осознанное движение! Не остаточная судорога, не рефлекторное сокращение перенапряженных мышц — она на самом деле ему ухмыльнулась. Как сообщнику…

На Станцию пустили лишь Теннари, Пашка стоял в переходном тамбуре. В салоне рыдала Маська, некрасиво размазывая по щекам вроде бы неразмазываемую тушь, спрашивала непонятно кого: «Ну что за подлость, а?! Ну что за подлость такая…». Линка шепталась со всеми по-очереди, многозначительно выпучивая глаза и мелко тряся головой. Макс ходил гордый — как же, ведь именно он не растерялся и первым вспомнил про Станцию. Кто-то сказал про карму. И про то, что дошутилась. Нельзя, мол, такими вещами и так долго, и во всякой шутке есть доля шутки. И что, будь она умнее — давно бы прошла контрольные тесты и получила бы свой белый билет на полных правах. И все бы про себя знала, и не пугала бы людей, а то вон, Теннари аж серый был, когда ее увозили…

Они рассуждали с такими умными мордами и с таким знанием дела, что Пашку даже затошнило. Вот и стоял он тут, в переходном тамбуре, и давил ботинками звезды на прозрачном полу — все лучше, чем там сидеть и выслушивать.

Потому что эти, в салоне, ставшие вдруг чужими — они только думали, что знают. А вот Пашка на самом деле знал.

Это именно он вскрыл интернатовскую аптечку. И кое-что оттуда вытащил — кое-что такое, что нельзя получить по обычной доставке.

Не для себя, конечно — ему такая дрянь на фиг не нужна. Просто Жанка попросила. А если тебя просит Жанка — отказать невозможно. Ну, во всяком случае, Пашка вот точно отказать не мог. Хотя и огорчился сильно — было странно и неприятно даже думать о том, что Жанка может загонять себе в вены какую-то дрянь. Настолько неприятно, что он даже названия запомнил. А потом не поленился и залез в информаторий. И долго копался.

И почти ничего не понял, конечно. Слишком уж там было много всяких специальных медицинских слов. Но главное уяснил — не наркотик это. Что-то там было про выстилание стенок сосудов изнутри. Или укрепление их, какой-то витаминный комплекс ударного действия… что-то про стволовые клетки еще. Или про зародышевые? Главное, что про наркотики там ни слова не было, и в реестр ограниченных к применению оно тоже не входило. Просто какая-то редкая медицинская штучка, и все. Вряд ли может быть слишком уж опасной, если имеется в стандартной интернатовской аптечке. Надо Жанке — ну, значит, надо. Достанем, делов-то.

Антиблюйки она уже перед самым стартом пила, вялая такая, заторможенная, на себя не похожая. Он еще удивился, что две упаковки выпотрошила, обычно одной-двух капсул вполне хватает даже взрослому. А потом добавила еще что-то из безыгольного иньектора — и попросила не будить.

Все она про себя знала. Давно уже. Потому и подготовилась заранее.

Сколько ей было тогда? Шесть? Нет, наверное, даже меньше шести, первую практику проходят как раз перед школой. Ей тогда повезло — Пашка потом отыскал тот случай во внутреиинтернатовском новостном архиве. Несколько малолетних дур перед самым полетом отравилась какой-то домашней экзотикой. Проявилось почти сразу после старта, на орбите их ссадили, накачали лекарствами и отправили вниз. На всякий случай всем, конечно же, поставили нулевую под вопросом — с переаттестацией по достижению совершеннолетия. Или раньше — при изъявлении желания. Обычная процедура, все и везде так делают.