Нил Шустерман - Набат

— Бодрящее начало недели! — сострил один из них в интервью.

Как бы там ни было, а Мунира все равно летать не любила. Она понимала всю иррациональность своего страха. Вернее, страх был иррациональным до того момента, когда серп Фарадей сказал, что как только они уйдут из известного воздушного пространства, они останутся совершенно одни.

— Когда мы войдем в слепую зону, нас никто не сможет отследить, даже Грозовое Облако. Никто не будет знать, живы мы или мертвы.

Это означало, что если и в них ударит метеорит или постигнет еще какое-нибудь неожиданное несчастье, амбу-дроны на выручку не прилетят. Путники умрут навсегда, как это происходило с людьми смертных времен. Как если бы их выпололи.

То, что самолетом управлял Фарадей, а не автопилот, не развеивало страхи Муниры. Она доверяла почтенному серпу, но он, как и все люди, подвержен человеческим ошибкам.

Это она во всем виновата. Ведь это она обнаружила слепую зону в Южной части Тихого океана. Зону, полную островов. Или, вернее, атоллов — кратеров древних вулканов, образующих цепь кольцеобразных островов. Весь этот район серпы-основатели скрыли от Грозового Облака, а заодно и от всего остального мира. Вопрос: почему?

Всего три дня назад на встрече с серпами Кюри и Анастасией они поведали им о своих подозрениях. «Будь осторожен, Майкл», — сказала серп Кюри. Тот факт, что Кюри ощущала тревогу, не давал Мунире покоя. Серп Кюри была не робкого десятка, и все же она страшилась за них, а это вам не какой-то пустяк.

Фарадей тоже испытывал опасения, но предпочел не делиться ими с Мунирой. Пусть она лучше считает его храбрецом. После встречи с Кюри и Анастасией они инкогнито отправились в Западмерику на коммерческом транспорте. Последний участок пути они намеревались преодолеть на частном самолете — оставалось только его найти. Хотя у Фарадея было право забирать себе все, что понравится, невзирая на размер и принадлежность, он редко поступал так. Серп взял себе за правило оставлять минимальный след в жизни тех, с кем контактировал. Если только, разумеется, он не выпалывал кого-нибудь. В этом случае его след был отчетлив и тяжел.

С того дня, когда Фарадей сфальсифицировал собственную смерть, он не выполол ни одного человека. Да и не мог этого сделать, иначе его обман раскрылся бы. База данных Ордена регистрировала все прополки — о них сообщали кольца. Фарадей подумывал избавиться от своего, но решил этого не делать. Кольцо — это знак почета, предмет гордости. Он ведь пока еще серп, а серпу негоже выказывать своему кольцу неуважение, расставаясь с ним.

Фарадей обнаружил, что с течением времени скучает по прополкам все меньше и меньше. К тому же сейчас у него было слишком много других дел.

Добравшись до Западмерики, они провели целый день в Городе Ангелов — месте, которое в Эпоху Смертности было средоточием блестящего гламура и личных трагедий. Сейчас он превратился просто в тематический парк. На следующее утро Фарадей надел мантию, которую не носил с тех пор, как исчез с радаров Ордена, отправился в гавань для прогулочных судов и экспроприировал лучший из имеющихся там гидросамолетов — восьмиместную амфибию.

— Зарядите элементы питания так, чтобы хватило на трансокеанский перелет, — велел он начальнику гавани. — Мы намерены вылететь немедленно.

Фарадей внушал почтение и тогда, когда ходил в обычной одежде. Мунира вынуждена была признать, что в мантии он производит впечатление совершенно ошеломляющее.

— Я должен поговорить с владельцем, — дрожащим голосом промямлил начальник.

— Нет, — отрезал Фарадей. — Сообщите владельцу после того, как мы улетим. У меня нет времени ждать. Скажите, что, как только мы выполним свою миссию, я верну самолет и заплачу солидную сумму за аренду.

— Да, ваша честь, — пролепетал управляющий, ибо что еще он мог сказать?

Итак, Фарадей сидел за штурвалом, а Мунира то и дело проверяла, не задремал ли он, не потерял ли концентрацию. И вела счет всем зонам турбулентности, в которые они попадали. Пока что семь.

— Если Грозовое Облако контролирует погоду, почему оно не уберет эту гадость с маршрутов самолетов? — ворчала она.

— Облако не контролирует погоду, — возражал Фарадей, — только влияет на нее. К тому же оно не может иметь никаких дел с серпом, как бы ни была достойная спутница означенного серпа недовольна тряской.

Мунира ценила, что он больше не называл ее своей помощницей. Открыв слепую зону, она доказала, что способна на большее, чем быть простым ассистентом. Будь проклята ее сметливость! Сидела бы себе в Александрийской библиотеке в счастливом неведении. Так нет же — дала волю любопытству. Как там говорили смертные? Любопытство сгубило кошку?