Лидия Рыбакова: Истории старой сосны (сборник)

С чего же начать? Неплохо бы хоть стороны света определить. Помнится, на природоведении классная дама рассказывала, что это не так уж сложно. Стволы деревьев обрастают мхом с северной стороны, а ветви гуще растут с южной. Как славно, что я это помню! Смотрим направо, смотрим налево. Вот и дерево подходящее, чин по чину. А вот ещё. И ещё. Да. Только, похоже, сама-то учительница сроду в лесу не бывала! Вот два кедра рядом, у одного ветки с одной стороны гуще, а у соседнего – с противоположной. И мох на всех лесинах – где придётся: то даже сучья затянул шубой, то вроде неряшливой шевелюры пятнами торчит в разных направлениях, а то и совсем его нет, кора как отмытая! Дерева вы мои, дерева… Качаются себе, словно кивают, насмехаются.

А можно сориентироваться по Солнцу и звёздам! У меня по географии – пятёрка! Твёрдая. Нет, и это мимо. Небо серое, какое там солнце… И необходимо знать точное время, а я без часов. Счастливая, блин!

В лагере, небось, уже переполох, ребята меня ищут. Отец смолит беломорину за беломориной и то и дело ерошит свою шкиперскую бородку, мучая полевой бинокль. Наша парочка влюблённых гидрологов – статная казачка Ольга-большая и хрупкий московский мальчик из хорошей семьи, Аркаша – во всю палят из ракетниц. Изящная блондиночка Оля-маленькая, физик-оптик, жжёт костёр – и наверняка плачет. А её муж, здоровяк-геодезист Колюня, вместе с неразлучными дружками, кудрявым метеорологом Шуриком и малорослым голубоглазым работягой-проводником чисто русских кровей по прозвищу Серёга-эвенок, прочёсывают лес в поисках следов.

Может огонь развести? Да зелени накидать, чтоб дыма побольше? Нет, не поможет, не степь всё-таки. Не настолько редок лес, чтобы можно было небосводом любоваться. Да и ветерок чувствуется, дым по земле пойдёт. Вот на речном берегу костёр был бы заметен издали.

Липкий сахарный кубик растаял, а я так ничего и не придумала.

Может, не всё учла в столбике «дано»?

Ведь не обязательно выходить к лагерю, сошёл бы и посёлок, кочевье или охотничья база. В любом населённом пункте – рация, так что моим сразу бы сообщили. Достижений цивилизации здесь не так много: пожалуй, кроме резиновых сапог, полиэтиленовой плёнки и современных средств связи даже и вспомнить нечего. И образ жизни не сильно изменился, разве что пьёт население больше. А так… Раньше охотники несли добычу на фактории, а теперь на охотничьи базы, раньше оленеводы пасли стада хозяина, а теперь эти стада называются колхозными. В сущности, были не свои и остались не свои. Был хозяин, стал председатель – и вся разница. Но вот рации – это прекрасно. Можно даже врачей вызвать, прилетят на вертолёте, если надо. Чур меня! Лучше бы обойтись без медицины!

Да, не обязательно лагерь. Только другого жилья поблизости нет. Перед внутренним взором развернулась карта плотности населения СССР: европейская часть оранжевая с красным, жёлтый Урал, от Свердловска к Новосибирску желтизна светлеет, а восточнее и севернее всё ровненько-блёкленькое. В частности, бассейн реки Нижняя Тунгуска, где я и пребываю, бледна до исчезновения цвета. Менее одного человека на квадратный километр. Негусто.

А хорошо, что представила карту. Сообразила одну важную вещь: до водораздела здесь далеко. Все ручейки и речонки выведут именно туда, куда нужно. Ведь на берегу проблем с поиском лагеря не будет. Это здесь кричать без толку: звук в тайге глохнет быстро. Говорят, что выстрела – уже в километре не слыхать. И услышишь, так направления не определишь. Над водой – другое дело. Даже утиное кряканье, не ахти, какое громкое, и то вдаль летит. Только вот где река, а где я… Хотя, если подняться повыше, может, её и видно?

Прямо передо мной тянется вверх красавица-лиственница. Ровный высокий ствол и горизонтально протянутые мохнатые ветви-лапы. Колышутся тихо. Как манят. Лестница в небо.

Только, к сожалению, без нижних ступенек. До чего же длинный и гладкий комель… Эх, зря прошла юность-молодость, надо было альпинизмом заниматься, где была моя голова! Вот бы как пригодилось.

О, Господи! Надо лезть.

Встала на цыпочки, обняла шершавое тёплое дерево и, слегка оттолкнувшись от земли, согнула колени, сжав ими ствол с двух сторон, как конские бока.

Поднималась долго.

Наконец, колкая путаница вокруг кончилась, словно я вынырнула из заросшего омута. Картинка из учебника астрономии: человек, высунувший голову за край вселенной. До облаков рукой подать. Изо всех сил я цеплялась за гибкую пружинящую верхушку, а трясущимися напряжёнными ногами по-прежнему сжимала стволик, который здесь был совсем тонким. Странно, но сверху лес вовсе не казался редким. Кроны смыкались, так что подо мной расстилалась желто-зелёная бесконечность. Весь мир на ладони… И ни намёка на прогалину, какой-нибудь изгиб или проблеск! Ни-че-го.