Песах Амнуэль - Звено в цепи

Дмитрий запнулся — Алена лежала спокойно, заложив руки за голову, смотрела на звезды, улыбалась. Она не слушала его, вернее, не слышала.

— Тебя это нисколько не волнует, — с досадой сказал Дмитрий.

Алена пружинисто подтянулась, встала на ноги, вытянула руки к небу. Будто капли вечерней зари стекали по ее пальцам.

— Дима, — сказала она, — твой Борзов псих, он помешался на стратегии познания и ты вместе с ним. Кроме открытий новых законов природы, существует еще множество дел, которыми должны заниматься люди. Как там с изобретениями? Их тоже стало меньше? А что мы знаем о самих себе? Ты любишь меня, Димчик?

— Люблю, Аленушка…

— Почему?

— При чем здесь?!

— При том! Сколько тысяч лет мудрецы разбираются — что такое любовь. Не разобрались. А социальные законы? Допустим даже, что мы все знаем. А что умеем?.. Пойдем, Дима, слышишь звонок? Ужин готов. Вернемся в город — поспорим. Догоняй!

Алена побежала к домику и мгновенно исчезла в сумраке. Дмитрий поплелся следом. Глупо получилось. Не поняла. А чего ты ждал? Ты и сам не до конца все понимаешь, хотя эта стратегия познания у тебя в печенках сидит, разжеванная сотни раз. А если не до конца понимаешь, то и объяснить, убедить не сможешь. Теперь все сорвется. Дмитрий представил хмурый взгляд Борзова. «Это ведь вы предложили в помощницы Одинцову, — скажет шеф. — Вы говорили, что она абсолютно надежна. Так? Ваша группа — единственная, не включившаяся в цепь, хотя условия у вас были лучше. И никто теперь не скажет, почему провалился опыт».

Дмитрий попал к Борзову после Университета. Сам напросился. Конечно, Борзов — величина, его «Основы прогностики» — лучшая книга по футурологии. В его группе двадцать человек, все молодые, недозрелые. Смотрят шефу в рот, ловят каждое слово, а со временем научатся угадывать мысли. Дмитрий занимался прогностическими моделями. Занимался до тех пор, пока не была получена пресловутая точка на кривой. Новую идею шефа поняли и приняли не сразу, аргументировали так же, как впоследствии члены Ученого совета, как сейчас Алена. «Ничего, — говорил Борзов. — Спорьте. Думаю, что пока к этой идее привыкнут, пройдет лет пятьдесят. А в ближайшие годы легкой жизни не будет. Учтите». Они учли — никто из группы не ушел, бури и страсти постепенно утихли, началась работа. «Представьте, — говорил Борзов, — что вы футурологи начала двадцатого века и предсказываете экологическую катастрофу с энергетическим кризисом. Воображаете, как бы к вам отнеслись? А между тем, эти прогнозы можно было сделать уже тогда, пользуясь, конечно, современной методикой прогнозирования. Сейчас мы в аналогичном положении, так что все в порядке. Главное, что мы, к сожалению, правы».

Работу не афишировали. Те, кто знал, чем они занимаются, называли их мрачными пророками, алармистами, хотя ничего мрачного в их результатах не было. Была неизбежность истины, которая не может быть мрачной или приятной.

Дмитрий моделировал артефакты. Это была одна из идей Борзова, довольно быстро ставшая основной. «Один разум, — говорил шеф, — не в состоянии понять и тем более использовать все бесконечные возможности, заключенные в бесконечной материальной Вселенной. Если проблема сложна, она не по силам одному человеку, будь он даже гением. Нужно, чтобы на проблему набросилось несколько человек с различными стилями мышления. Так и здесь. Вселенная бесконечна, и человечество не может познать ее всю. Чтобы разобраться во Вселенной, нужна система разумов. Ни в коем случае не человекоподобных. Нужно сотрудничество с разумом, который создан природой по иным законам, нежели человеческий. По принципиально иным законам. По законам, которые не входят в наш ареал».

Ареал — понятие, заимствованное из экологии, — Борзов применял расширительно. Ареал человечества, по Борзову, — это область Вселенной, сконструированная по тем же законам природы, что и мы, люди. Мы не знаем еще структуру нашего ареала, но это вопрос времени, а не вечности. И время, оставшееся до открытия последнего закона природы, есть время существования человечества как разумного вида. Потом… Да и потом будет чем заняться, но то будут внутренние проблемы человечества, если они еще останутся к тому времени. Интерес к внешнему миру будет потерян. Лет сто назад, предрекая деградацию рода людского, кое-кто из исследователей называл возможную причину — потерю интереса к познанию. Они не видели только ее объективности. Пусть это неблизкая перспектива, но думать о ней, искать выход нужно сейчас…