Андрей Дмитрук: Дмитрук. СЛЕДЫ НА ТРАВЕ

…Словно выброшенный катапультой, он влетел в мир тысячи сверкающих красок, в мир без оттенков: меловая белизна, ядовитая зелень водяной нитчатки, алый лак, химическая синь. Все здесь было залито меркурианским солнцем, оглушено громовыми звуками, музыкой какого-то вселенского парада. Прямо в ослепленной светом бесконечности маршировали фантастически яркие, раззолоченные оркестры, и капельмейстер встряхивал грохочущим бунчуком. Но главное — здесь, в шаре сплошного полуденного неба, все было дозволено, все доступно. Предметы возникали, разрушались, перепрыгивали с места на место по малейшему желанию. Появлялись целые красочные, в цветах и пальмах, в гроздьях дворцов, страны с раболепным населением, роскошно застроенные острова в бирюзовом прозрачном океане. И все тут же взрывалось, исходило пожаром, бурыми клубами праха — стоило лишь поморщиться, нахмурить брови…

Что ж, теперь все ясно. Ну и «цивилизация-прим»! Нет, на матушке-Земле до такого не додумались… Мнимая вечность. Электронный Эдем. Компьютерный рай, нежащий и питающий обездвиженных трутней—электронаркоманов. Вон их сколько кругом, чмокающих насосов кровоподачи, похороненных в вязкой массе очагов жизни! Что ж теперь делать? Искать хозяев? А если их нет? Если подземный дом, населенный Королями Космоса, Богинями Красоты и Бессмертными Мудрецами, суть вполне самостоятельная машина? Замкнутый киберкомплекс?..

…Уве!

Ну нет. Он бы здесь не остался. Наркотические соблазны не для него, за это Лобанов ручается головой. Да и поймал бы Валентин в любой сумятице биоизлучений знакомую волну Бьернсона. Хоть искаженную, хоть ослабленную, но узнал бы…

Ну-ка, кокон… Наверх!

Валентин стоял посреди густой, хитро переплетенной зимней чащи. Нагие корявые деревья окунали подагрические пальцы в жесткую щетину кустов, многолетний слой опавшей листвы был толст, как перина; в нем тонули гнилые бревна, шапками стояли сухие стебли, увитые, как проволокой, диким виноградом.

В совершенной тишине с пасмурного неба пудрой сеялся снежок.

Лобанов двинулся лесом, выключив кокон, ибо не любил даром губить растительность.

Что это проглядывает между стволами, такое крупное, хмуро поблескивающее? Одноэтажный дом на опушке. Стены обложены плитами серого мрамора. Широкие ступени фасада, благородно-строгий портал с четырьмя колоннами, окна узорного стекла в кованых медных, изрядно позеленевших рамах — все наводит на мысль о культовом предназначении здания…

Двери в два человеческих роста были сплошь покрыты бронзовыми рельефами, также сильно потускневшими, частью расплющенными, словно по ним били молотом… Лобанов поднялся по ступеням, чтобы рассмотреть чеканку поближе. Славная работа! Кажется, библейские сцены: человечки в старинных одеждах, в тюрбанах, в рыцарских доспехах… смерть с косой, почему-то поверженная наземь… Нет — здесь и солдаты нового времени, и военная техника, и даже космонавты в скафандрах. И все толпой устремляются к некоей горе. На ней стоит пышный дворец, от него расходятся лучи, как от солнца…

Он потрогал искусно сделанную миниатюрную фигурку и вдруг услышал за дверями низкое мелодичное гудение. Точно замирающий звук большого колокола. Двери дрогнули и раздвинулись — не более, чем на миллиметр. Нежный свет сиял за ними…

Он отнял руку, и все прекратилось.

Уняв сердцебиение, Валентин спустился с крыльца. Через несколько метров заросли как обрезало. Лобанов присел на упавший ствол, покрытый синими губчатыми наростами.

Понятная картина. Падающий снег скользит по невидимой выпуклой стене. Хорошая защита у рая, получше архангела с мечом! Но выйти-то как отсюда? Энергия поля велика, нажимом кокона ее не одолеешь…

Ага! Боже, как все просто! Лобанов даже засмеялся, хотя веселье здесь представлялось кощунственным. Затем встал, коснулся нагрудного аппаратурного блока — и преспокойно зашагал вперед, сквозь энергетическую стену. Ноги его по колено ушли в снег.

Лобанов понимал, что человек, выходящий на волю из электронного наркоцентра, никак не должен тащить на себе защитную силовую оболочку. Компьютеры могут выпустить (как и впустить) лишь существо с обычной, знакомой биоэнергетикой. Потому он и шагнул в пронзительную метель, защищенный обычным походным костюмом: просторная куртка с капюшоном и брюки, заправленные в сапоги. Его обдало жгучим дуновением, капюшон пришлось поднять. Не успел еще волевым усилием повысить температуру тела, как впереди забурлил и фонтаном взлетел снег.