Роберт Уилсон - Джулиан. Рождественская история

Эффект последовал незамедлительно и не оставил нам времени на раздумья. Солдат подпрыгнул со своего ящика, бормоча ругательства, и какими-то пляшущими движениями метнулся назад, одновременно пытаясь поднять винтовку к плечу и встретить угрозу достойно. К своему ужасу, он выяснил, что сражаться придется не с одной, а с дюжиной змей, и совершенно рефлекторно нажал на курок. Результат получился ошеломительный. Пуля вонзилась прямо рядом с главным гнездом, в результате твари понеслись оттуда с ужасающей скоростью, словно пружины из внезапно открывшейся коробки. К сожалению для злополучного резервиста, он оказался прямо у них на дороге. Парень изверг поток брани и выпалил еще четыре раза. Некоторые пули пролетели незаметно; одна вырвала целый кусок из первой змеи, которая свернулась вокруг раны кровавой веревкой.

— Давай, Адам! — закричал Джулиан, а я встал, судорожно пытаясь понять, что он хотел мне сказать, напоминая об отце.

Папа был неразговорчивым человеком, большинство его советов касались практических вопросов управления конюшнями. Я засомневался, стоя на одном месте, пока Джулиан метнулся к винтовкам, танцуя среди выживших змей, словно дервиш. Резервист, почуяв недоброе, двинулся за ним, и тогда я вспомнил единственный совет отца, которым делился с Джулианом: «Хватай ее там, где должна быть шея, позади головы, не обращай внимания на хвост, как бы тот ни бился, и ударяй по черепу, сильно и часто, чтобы подчинить ее».

Так я и делал — пока не обезвредил угрозу.

Джулиан тем временем подхватил оружие и выбрался из заселенной змеями части раскопа.

Он в некотором изумлении посмотрел на резервиста, кулем валявшегося у моих ног, на кровь, текущую с его головы, которую я «бил часто и сильно».

— Адам, я когда говорил про совет отца, вообще-то имел в виду змей.

— Змей? — Несколько все еще извивались в яме, но я напомнил себе, что Джулиан на самом деле очень мало знал о природе и разнообразии пресмыкающихся, и объяснил: — Это пятнистые полозы. Большие, но совсем неядовитые. [16] Когда-то они жили только на юго-востоке, но из-за потепления климата полозы распространились на север. Я читал, что древние держали их в качестве домашних животных, — еще одно свидетельство сознательного проявления извращенности наших предков.

Джулиан наконец успокоился, зрачки его уменьшались по мере усвоения информации. Потом он снова посмотрел на тело солдата:

— Ты его не убил?

— Надеюсь, нет.

Мы разбили новый лагерь в другой части руин и стали присматривать за дорогой, а на рассвете увидели единственную лошадь и всадника, приближающихся с запада. Это был Сэм Годвин.

Джулиан поприветствовал его, размахивая руками. Сэм подъехал ближе и с облегчением посмотрел на своего ученика, а на меня — с любопытством. Я покраснел, вспомнив, как прервал его молитвы (как бы неортодоксально они ни выглядели с подлинно христианской точки зрения) и как позорно отреагировал, узнав о его истинной вере, но ничего не сказал. Сэм также промолчал, отношения между нами, казалось, наладились, так как я продемонстрировал свою верность (или глупость), отправившись на помощь Джулиану.

Было рождественское утро. Полагаю, эта дата не значила ничего особенного для Джулиана или Сэма, но я-то чувствовал ее особенно остро. Небо снова стало ясным, разыгравшаяся утром вьюга засыпала все снегом — глубоким, хрустящим и гладким. Даже руины Ландсфорда превратились в нечто мягкое и странно красивое. Поразительно, насколько легко природе удается укрыть гниль покровом безмятежной чистоты.

Но покой не мог длиться долго, и Сэм подтвердил мою мысль:

— Мы тут говорим, а за нами идут войска. По телеграфу передали приказ не дать Джулиану сбежать. Мы больше не можем здесь задерживаться.

— Куда мы пойдем? — спросил Джулиан.

— Дальше на восток дороги нет. Нечем кормить лошадей, да и с водой проблемы. Рано или поздно нам придется свернуть на юг и пересечь железную дорогу или магистраль. В общем, нас ждут долгие переходы и краткие остановки, и боюсь, если мы сумеем сбежать, то нам придется взять новые документы. Мы станем ничуть не лучше дезертиров или беглецов, ну и проведем какое-то время среди них, по крайней мере пока не доберемся до Нью-Йорка. Там сможем найти друзей.

Это был план, но такой унылый, что сердце у меня упало.

— У нас есть пленник, — напомнил Джулиан и отвел Сэма в раскоп, по пути рассказав, как мы провели ночь.