Игорь Алимов - Пока варилась каша

Что означало последнее слово, Чесотка знать не знал, потому как слышал его впервые, но, судя по интонации, — крайнюю степень восторга.

— Ский, — согласился он.

— Дай дернуть! — потянулась к сигаре племянница. Джейсон протянул ей жирный окурок и достал себе новую половинку. Слюнить чужие хабарики он не любил.

— Слышь, анкл… — умело приложившись к сигаре, Мэгги пустила дым в ночь. — А ведь если меня бы не засерчили, когда я на ран из интера встала, не сидела бы я с тобой и не лукала этот найсовый пикчер! — взмахнула она стаканом в сторону невидимого уже леса, у которого кончалось поле.

— Точно, — для порядка согласился Чесотка и поскреб нос: он хорошо помнил, как несколько лет назад Мэгти пустилась в бега, и ее довольно быстро отловили, да и как убежать человеку с действующим штрих-кодом, если он не озаботился навороченной глушилкой! Причем нужен не абы какой, собранный на коленке прибор, их полно на черном рынке, и обмануть они могут лишь самого ленивого полиса, вопреки инструкции выключившего сканер, а настоящая вещь, дорогая, лучше вообще на заказ выполненная, то есть настроенная на личное поле владельца. Где бы такой раздобыла пятнадцатилетняя соплячка, даже и с хорошим счетом в банке? Кто бы ей продал? Мэгти вообще ни о чем таком не подумала, ей и в голову не пришло, что ее выдаст именно вожделенный взрослый штрих-код.

— …Мы с Захом далеко уже сдернули, — рассказывала Мэгти, — и все было хаоцзильно, и мы хотели кинуть в Петермоск, был сига, что там крэш-задвиг и сейшн ол-найт, а на коды мало смотрят, чел ты или нет, просто парадиз, и кредов много не надо… Мы с Захом забились на хэ-лайф, [5] От китайского «хэ» — «совместный» и английского «life» — «жизнь». — призналась племянница. — Он такой… такой… — Джейсон слушал с интересом: о планах Мэгти связать жизнь с неким Захом он ничего не знал. — Не думай, не сразу! Хэ-лайф — не пигуфак, а моим челам было мэйисы, [6] «Нету дела», «неинтересно» (кит.). что я и как! Достали со своим спейсом! А Зах — Зах он с полутора въезжал, будто мой дабл! — наливаясь горечью, почти выкрикнула Мэгти. — Ты же в теме, что такое дабл!.. Вот Рут! Ты и Рут!.. — Она махнула рукой и залпом прикончила виски. — Ты и Рут… — прошептала племянница и швырнула стакан куда-то далеко в траву.

— Я и Рут, — опять согласился Чесотка. Какие, однако, страсти бушуют в девочке! Хотел бы он взглянуть на этого легендарного Заха…

— Ну и вот… А потом, — Мэгти размашисто вытерла глаза. — А потом, уже почти в Петермоске, нас ссерчили полисы. И тогда мы…

«Господин Джейсон! Господин Джейсон!» — послышался вдруг откуда-то из темноты тихий далекий голос. Чесотка закрутил недоуменно головой, с удивлением поглядел на беззвучно шевелящиеся губы Мэгти, и его вдруг властно потащило прочь от поля, леса, скамейки, недопитого виски и недокуренной сигары, назад — в черный бездонный колодец, все быстрее и быстрее, и он тщетно пытался ухватиться хоть за что-нибудь, размахивал впустую руками…

— Господин Джейсон! — услышал Чесотка совсем рядом.

Открыл глаза: перед ним был Чэнь Чжун-чжэн. Гун через столик наклонился к Чесотке, положил ему руку на плечо, посмотрел внимательно:

— Господин Джейсон, просыпайтесь, прошу вас. Сейчас подадут суп.

Повезло Мэгти с анклом.

Она представить себе не могла, как бы сложилась ее судьба, коли бы в Шанхакине так вовремя не появился Чесотка. Хай-крэк — такая штука, что, если с ней тебя взяли, особых разговоров вести не будут: гуд бай, милая, слетай-ка на Плутон, поработай там на благо породившего и взлелеявшего тебя общества — много лет поработай, в поте смазливого личика. Посадят тебя в красивую клеточку пять на пять в самой заднице трюма рейсового транспортника — и вперед, борозди просторы ненавистного космоса, наматывай миллионы километров малой скоростью. Ну даже если пережить полет — что там, на этом Плутоне, хорошего? Что светит там симпатичной девочке? Даже безмозглый уборочный дроид второго поколения, которого за устарелостью отправляют на частичную утилизацию, и тот сообразит: жопа там девушке. Потому как полноправная гражданка. Вливайся как умеешь, а коли дура, то вольют и без твоего участия. Сделают социально полезной.

Мэгги не могла назвать себя дурой, но к такому обороту событий она готова не была. Совершенно. Она даже толком не знала, что ей загрузили в пояс Кэм и компания, да и Кэм, кстати, совершенно не собиралась этим хай-крэком пользоваться по прямому назначению; но ведь надо как-то поправить баланс? Только взять и отнести: отсюда — туда. И — бабосы. Все. Мэгги верила Кэм. Та была ее старше, и Мэгги Кэм обычно слушалась. Отчего бы не помочь подруге?