Джек Вэнс - Глаза чужого мира

— Еще посмотрим, кто кого! — выкрикнул принц и произнес заклинание.

В тот же миг на Туржана со всех сторон обрушилось пламя превосходного призматического спрея. Кандив с волчьей ухмылкой принялся наблюдать за обжигающим дождем, но самодовольное выражение быстро сменилось потрясением. Не долетев до Туржана, огненные капли развеялись облачками серого дыма.

— Повернись спиной, Кандив, — приказал Туржан. — Против руны Лаккоделя магия бессильна.

Но Кандив отступил на шаг к стене.

— Стой! — крикнул Туржан. — Еще один шаг, и от тебя останется кучка пепла!

Принц остановился как вкопанный. В бессильной ярости он повернулся к Туржану спиной, и тот, устремившись к нему, сорвал амулет с шеи принца. По ладони пробежали мурашки, сквозь сжатые пальцы сверкнула голубая вспышка. Сознание сковало оцепенение, в голове залопотали чьи-то возбужденные голоса… Вскоре туман перед глазами рассеялся, Туржан попятился от Кандива, пряча амулет в сумку.

— Теперь мне можно обернуться? — спросил принц.

— Как пожелаешь, — отвечал Туржан, застегивая сумку.

Кандив, словно невзначай, приблизился к стене и положил руку на пружину.

— Туржан, — проговорил он, — тебе конец. Ты и пикнуть не успеешь, как я открою люк в полу и ты ухнешь в темную бездну. Как думаешь, пригодятся тебе амулеты?

Туржан застыл, не сводя глаз с красного в обрамлении золотой бороды лица Кандива, потом смиренно потупился.

— Ах, Кандив, — промолвил он, — ты перехитрил меня. Если я отдам тебе амулет, ты отпустишь меня с миром?

— Бросай амулет к моим ногам, — сказал Кандив, полный злорадства. — И руну тоже. Тогда я подумаю о снисхождении.

— И руну тоже? — переспросил Туржан жалобным голосом.

— Или жизнь.

Туржан нащупал в сумке кристалл Пандельюма, вытащил его и прижал к рукояти меча.

— Нет, Кандив, — промолвил он. — Я раскусил тебя. Меня не запугаешь!

Принц пожал плечами.

— Тогда умри. — Он нажал на пружину.

Пол под ногами ушел в никуда, и Туржан полетел в бездну. Но когда Кандив бросился вниз, чтобы подобрать тело, то испытал глубокое разочарование. И остаток ночи был зол, предаваясь мрачным размышлениям над чашей с вином…

Туржан вновь очутился в круглой комнате во дворце Пандельюма. Сквозь купол лился цветной свет Эмбелиона — сапфирово-синий, медово-желтый, кроваво-красный. В доме царила тишина. Туржан сошел с руны на полу, с тревогой поглядывая на дверь: он опасался, как бы ничего не подозревающий Пандельюм не вошел в комнату.

— Пандельюм! — позвал он. — Я вернулся.

Ответом ему было молчание. В доме царила гробовая тишина. Туржану хотелось на свежий воздух, где не так силен запах колдовства. Он оглянулся на двери: одна вела в вестибюль, другая неизвестно куда. Та, что находилась от него по правую руку, должна была вести наружу. Он положил руку на засов, чтобы открыть его. Потом заколебался. А вдруг он ошибся и взору его предстанет Пандельюм? Не благоразумнее ли подождать здесь?

Тут его осенило. Повернувшись к двери спиной, он распахнул ее.

— Пандельюм! — позвал он.

Позади него раздался негромкий прерывистый звук, ему показалось, что он различил чье-то судорожное дыхание. Внезапно испугавшись, Туржан вернулся обратно в круглую комнату и закрыл дверь.

Он решил терпеливо ждать и уселся на пол.

Из-за двери донесся сдавленный крик. Туржан вскочил на ноги.

— Туржан? Ты здесь?

— Да. Я вернулся с амулетом.

— Скорее, — простонал голос. — Закрой глаза, повесь амулет на шею и войди.

Туржан, подхлестнутый настойчивостью в голосе, зажмурился и пристроил амулет на груди. Потом ощупью двинулся к двери и распахнул ее настежь.

На мгновение повисла напряженная тишина, потом раздался нечеловеческий вопль, полный такой злобы и ярости, что у Туржана зазвенело в ушах. Могучие крылья взбили воздух, послышались шипение и скрежет металла. Что-то приглушенно зарокотало, в лицо Туржану ударил ледяной ветер. Снова шипение — и все стихло.

— Прими мою признательность, — произнес спокойный голос Пандельюма. — Нечасто доводилось мне попадать в такой переплет, и не приди ты мне на помощь, я мог бы и не справиться с этим исчадием ада.

Незримая рука сняла амулет с шеи Туржана. После непродолжительного молчания издалека вновь прозвучал голос Пандельюма:

— Теперь можешь открыть глаза.

Туржан подчинился. Он стоял в мастерской Пандельюма, среди прочего разглядывая чаны, подобные его собственным.

— Я не благодарю тебя, — сказал Пандельюм. — Но чтобы сохранить подобающую симметрию, отплачу тебе услугой за услугу. Я не просто стану руководить твоими действиями, когда ты будешь работать у чанов, но и научу прочим важным вещам.