Дмитрий Глуховский - Рассказы о Родине

— Ну и езжай к ним тогда! — сжал кулаки Сергей Ильич.

— А мне на Родине хорошо! — не сдавался Славик. — Я тут жить хочу! Но мне понять надо — почему у них, чтобы негра поставить, надо просто проголосовать, а у нас, кроме революции, никак не получится?

— Такая уж судьба у нашей страны, — сморкнулся Сергей Ильич.

— И они дождутся еще революции! — раззадорился Славик. — Потому что невозможно…

— Разлей давай, и продолжим, — перебил его Сергей Ильич. — Только со дна осадок этот не поднимай, ну его…

Чокнулись. Выпили.

— О чем говорили-то таком интересном? — заморгал Сергей Ильич.

— Не помню, — дернул плечами Славик.

Они приумолкли, глядя, как во дворе, засев на ржавых качелях у песочницы, бритоголовые в трениках сосут пиво.

— Что с молодежью-то делается, — сплюнул на пол Сергей Ильич. — В наше время за такое бы… Как теперь во двор выходить?

— Я пионером был, — на всякий случай сказал Славик.

— Вот! Пионеры все по лагерям, комсомольцы — на картошку, на улице никого — ходи себе в любое время, — замечтался Сергей Ильич. — Порядок был. А сейчас?

— При Сталине вообще хорошо было, — поддакнул Славик.

— Все разрушили, — тоскливо потряс головой Сергей Ильич.

— Все разворовали, — сказали они хором.

— Себе-то они дач на Рублевке построили, — завистливо протянул Славик. — А народу что?

— Ничего-ничего… — зловеще пробормотал Сергей Ильич. — Наш народ он такой. Он молчит-молчит, терпит-терпит… А потом как поднимется…

— Слышь, Ильич? Налей, а? А то в горле прямо пересохло, — попросил Славик.

Сергей Ильич крякнул и отвинтил пробку. Живая вода с журчанием потекла в пластиковые стаканы.

— Ну, будем! — поднял свой Сергей Ильич. — О чем мы говорили-то тут?

— Фиг знает, — с аппетитным хрустом уминая «Педигрипал», выпучил глаза Славик. — Не помню что-то.

— И я не помню, — вытер губы рукавом фланелевой рубашки Сергей Ильич. — Ну и шут с ним!

— Потеплело как-то, да? — Славик облокотился, приоткрыл окно. — Может, сразу еще по одной, а? Чего откладывать?

— Вот и они так же со стабфондом, — беззлобно улыбаясь, отозвался Сергей Ильич. — А может, и правильно оно? — он поровну разлил водку, оставив ее на дне бутылки только на два пальца — чтобы подозрительный осадок не попал в стакан. — Живем-то только раз!

— За победу нашего оружия! — вытянулся во фрунт Славик.

— За Родину! — браво притопнул Сергей Ильич.

Помолчали опять.

Потом Славик, нерешительно глядя на собеседника, промолвил:

— Слышь, Ильич… А вдруг по телику правду говорят? Вдруг жизнь действительно налаживается? Потому что субъективно, — он икнул, — мне стало лучше. Я вот почему-то верю, что все будет хорошо. Может, правду говорят, что дно пройдено?

Взор Сергея Ильича, утративший уже прежнюю цепкость, зигзагом скользнул по газетным статьям и уткнулся в опустевшие бутылки, в каждой из которых еще прилично оставалось на донышке.

— Дно еще не пройдено, Славик, — авторитетно заявил Сергей Ильич. — Но все в наших силах.

— Там же это… — Славик с шумом втянул воздух, обшаривая свой оскудевший словарный запас. — Осадок.

— Сейчас, — Сергей Ильич вздернул перед собой бутыль, всматриваясь в расползающиеся от него, как вши, мелкие буковки на обороте этикетки. — С добавлением микроэлементов… Это микроэлементы, Славик. Березовые. Давай мы их сейчас взболтаем, чтобы лучше усваивались…

— Слушай, Ильич, — тревожно нахмурился Славик. — Они, по-моему, шевелятся. А вдруг это яйца глист? Или какие-нибудь нанороботы?

— Телевизор меньше смотри, Слав, — отечески посоветовал ему Сергей Ильич. — В водке за сто рублей не выживет ни один организм. Все, давай. За наше светлое будущее!

— Ну, за будущее — давай, — тот шмыгнул носом и залпом осушил стакан.

— Хорошо пошла, — на лбу Сергея Ильича разгладились последние морщины. — А дальше-то что делать будем?

— Это не я! — побледнел Президент. — Честное слово, не я! Я, конечно, считаю, что нашу страну нужно модернизировать, что мы отстаем, что нам догонять… Но чтобы так…

— Кто, если не вы? — усмехнулся неверяще черный человек. — Кто мог бы сокрыть от вас такое?

— Это… Это все Чубакка! Это он! — нашелся Президент.

— Я… Вы… Я не вижу смысла продолжать этот разговор, — человек сделал шаг назад. — Отечество на краю пропасти, а вы продолжаете винить во всем воображаемых персонажей, в лучших традициях советской политики. Чубакка! Почему не Карлсон?

— Он не воображаемый… Это просто мы так его зовем в тусовке… Он реальный! Сейчас я наберу ему! — Президент потянулся к белому гербовому телефону необычайного размера.