Евгений Мисюрин: Железные души

Сажусь за свой стол и включаю комп. Так. Скорее сделать рабочий вид. ИБД. Имитация бурной деятельности.

У меня удобное место, возле окна. Чёрт, ещё вчера прямо под ним стоял мой «Лансер». Я в любой момент мог на него посмотреть. А сейчас… Пустое место на парковке, как вырванный зуб.

Пока система грузится, осматриваюсь. Вон Виталий Аркадьевич. Тщательно отжимает в чашку чайный пакетик. Всегда он так. Выжмет его досуха, только что не высосет остатки, и кладёт на блюдечко. Вообще, что он у нас забыл? Мужику пятый десяток. А он сидит среди двадцатилетних «почтимосквичей», будто так и надо. Или уже ему полтинник? Как-то никогда не задумывался. А сам он разве скажет? Тихушник. Слова лишнего не вымолвит. Так и сидит молча второй год. И как его Денис Евгеньевич на работу взял? А главное, как эйчары пропустили? Такому самая дорога где-нибудь вахтёром чаёвничать, так нет. Целыми днями молчит или вполголоса всех ругает. Клиентов за маленькие объёмы, компьютер свой за то, что не может в нём разобраться. Сотрудников в курилке просто за то, что они есть.

Или вон, Анжела Олеговна. Она типа мой начальник. Старше меня на год и тупая, как шар для боулинга. Единственное, что умеет, это булками своими по кабинету вертеть, да сиськами трясти. Через них, небось, и в главнюки выбилась. Говорят, под неё специально должность открыли – начальник группы бытового оборудования. Хорошо, что её сейчас нет. На пятиминутке. И главное, все ведь всё знают. Когда она на той неделе со своей пятиминутки пришла с пыльной коленкой, даже самые наивные сомневаться перестали.

Единственный, кто мне здесь симпатичен – Борька. Огромный бородач, живущий в своём углу, между двух кактусов. Борька выпивает в день не меньше двух литров растворяшки, выкуривает пару пачек сигарет и никогда не вступает ни в какие споры. Спокойный, как его соседи кактусы. Никто никогда не знает, чем он там занимается. Вроде как отвечает за связь и вообще сеть. Но человек хороший, добродушный.

Может, у него до получки попросить? Нет, бесполезно. Борька на ипотеке.

– Кирилл, а чего это я сегодня твою машину на стоянке не видела?

Это Бэлла. Ну и имечко. Как в сауне. Вредная. Сейчас обязательно подколет. И не факт, что по-доброму. Язычок у неё – ого-го. Стоит в дверях, шарф свой трёхметровый разматывает и всех так внимательно оглядывает. От Бэллы даже Виталий Аркадьевич иногда огребает по самое не балуйся. Как сказанёт…

– Здравствуй, Бэлла.

– Так чего машины-то нет? Угнали что ли?

– Типун вам, девушка, на ваш великий и могучий русский язык, – отвечаю. – Никто её не угонял.

– Ну, допустим, он у меня не совсем русский.

Бэлла кичится, что папа у неё живёт в Израиле, но сама почему-то на историческую родину не спешит. И что ей ответить? Может, просто уткнуться в монитор? Вон, Винда загрузилась. Кстати, почту надо проверить.

– Так где машина, Седловой?

Склонилась надо мной, только что на моник не легла. Делаю угрюмое лицо и начинаю ожесточённо ёрзать мышью.

– Опять что ли Дашка твоя деньги тратить поехала? – с сарказмом предполагает она. – Эх, Седловой, Седловой, ты не дружишь с головой.

– Тоже мне, Ахмадуллина, – бурчу в ответ.

Бэлла картинно хохочет. Потом наклоняется и почти на ухо, но громко, чтобы весь кабинет слышал говорит:

– Верёвки она из тебя вьёт, Кирилл. А ты как слон на верёвочке. Бросал бы ты её. Ведь не урод, можешь нормальную девушку найти.

У меня поднимается пульс. Чувствую, как щёки наливаются кровью, дыхание учащается. Поднимаю красное лицо и с неестественным сарказмом спрашиваю.

– Это тебя что ли?

Бэллка почти на десять лет старше меня, у неё, говорят, сын скоро в школу пойдёт. Правда его никто не видел, но слухи ходят. Примерно раз в месяц она устраивает презентацию. То ли в шутку, то ли всерьёз сватает мне себя.

– А что? – Она гордо вскидывает голову, глядя на меня сверху вниз. – Еврейская жена – не роскошь, а средство передвижения.

Весь кабинет взрывается от хохота. Ну конечно же, все внимательно слушали. Локаторщики. Работы же ни у кого нет.

Бэлла походкой от бедра умудряется проскользнуть между нашими столами. Идёт с гордым видом, как Бентли по Кутузовскому. А что я ей скажу? Что? Сам знаю, что Дашка верёвки вьёт. Так ведь зато под боком. И готовит иногда. Да и знакомиться я не умею. Есть такие мужики, раз-раз… и на матрас. А я так не могу. Начинаю мямлить, пургу какую-то нести. Девчонки только хохочут. А мне сразу стыдно. Пробовал я уже. И сейчас ещё, как вспомню, каким дураком перед ними выглядел, краснею.