Эл Ибнейзер - 1994 или 10 лет спустя

Со стороны парламента доносились тяжелые удары танковых орудий. Правительственные войска добивали народных избранников, которые пытались спровоцировать беспорядки и неповиновение власти демократически избранного Президента. Президент честно пытался их урезонить и удержать от подобных шагов, а за пару дней до открытого неповиновения пошел даже на последнюю меру по предотвращению возможных ужасных последствий безответственных действий депутатов – он распустил парламент. Но палата общин закрылась в здании и попыталась внести раскол в общество, объявив Президенту импичмент. Что было потом, Сэмуель знал нетвердо. Вроде бы по всему городу буйствовали бандиты, по утверждению правительственных источников, нанятые парламентариями для дестабилизации обстановки и создания криминального террора, потом толпа двинулась от парламента к зданию старой, уже неработающей телебашни (центральная распределительная была уже давно совсем в другом месте и легко переключалась на любые передатчики в городе). По дороге ей встретились несколько кордонов полиции, из которых первые два, в соответствии с указанием руководства и дабы не проливать кровь, отступили перед толпой, оставив ей табельное оружие. В конце концов толпу разогнали, и теперь парламент доживал последние часы своего существования. Вероятно, в завтрашних выпусках газет появятся броские заголовки о безответственности погибших, с радостью, что демократию удалось защитить, от недобросовестных политиков.

Когда Сэмуель пришел на работу, большинство сотрудников было уже в редакции. Все молча столпились вокруг телекрана, передававшего последние сводки о действиях вокруг парламента. Шел прямой репортаж, транслируемый компанией Океании с привычной для нее хорошей работой операторов. Так случилось, что оффис этой компании был как раз напротив парламента, поэтому вид был очень качественный и полностью передавал картину происходящего на месте. Парламент горел в нескольких местах, а стоящие напротив него танки посылали в него снаряд за снарядом. Операторы, для пущей достоверности включили и звук, и грохот выстрелов сотрясал воздух. Где-то на заднем плане слышался разговор на языке Океании, обсуждающий сцену. Оживленный женский голос, с легким эротичным смехом, общался за кадром с мужским, явно занятый этим куда больше, чем открывающейся картиной. Парламент пылал, и над ним чуть пониже нынешнего государственного и исторического флага Британии, висели флаг, использовавшийся во времена англсоца и еще какой-то синий с двойным красно-белым крестом.

Однако пора было приниматься за работу. Разумеется, гвоздем программы завтра будет разгром мятежников. На это надо выделить всю первую полосу, а то газету могут закрыть в связи с отсутствием патриотизма, нелояльностью к Президенту и еще много чем… Самуель грустно взглянул на торчащий над его рабочим местом приемник пневмопочты. В свое время по ней разносились указания, что следует писать и что следует исключить из уже написанного, во избежание противоречий. Потом, в начале демократизации ее было приспособили для рассылки заказов из буфета, что позволяло легко получить прямо на рабочем месте упакованный бутерброд или пластиковый пакетик с джином. Но потом цены подскочили и буфет стал никому не нужен. Да-а-а, сейчас никто не давал указаний, что надо писать. Сэмуель не считал, что это сильно облегчает жизнь, поскольку взамен все равно приходилось догадываться о том, что же следует написать, а что лучше не писать. Конечно, теперь это не грозило слишком серъезными последствиями. Газеты писались в основном для пролов, частично для среднего слоя, а и на тех, и на других власть имущим было настолько глубоко наплевать, что их не беспокоило, кто и что там читает. В конце концов, газеты могли писать что угодно, ничто не мешало на другой день поместить прямо противоположную информацию, поскольку народ не стремился запоминать, что же ему говорят. В худшем случае мог найтись какой-нибудь зануда, который откопав откуда-нибудь пачку старых

газет, начал бы пытаться показывать противоречия. Но ведь его никто бы не напечатал, так что и это было безопасно. А кроме того, даже если бы его и напечатали, никто бы этому не удивился, максимум возможной реакции было бы равнодушное пожимание плечами и констатация, что "эти газеты всегда врали…".

Но думать все равно надо было. Газета была небольшой, и поступлений от продажи тиража катастрофически не хватало на покрытие даже основных расходов. Так что, хотя никто теперь за плохой материал и не "распылит", но от отношения власть имущих, а точнее просто имущих, зависело получение рекламы. А на средства от рекламы как-никак и издавалась вся газета, давая средства к существованию всем ее сотрудникам, большинство которых было отягощено семьями с детьми. На этот день как раз была назначена встреча с одним потенциально очень выгодным рекламодателем. Один из бесчисленных новых банков высказал пожелание напечатать заказную статью, а это означало немалую сумму сразу и, возможно, новые заказы, если руководству банка понравится статья. На вторую половину дня была назначена аудиенция с председателем правления, поэтому закончив основные дела и дождавшись прояснения ситуации с парламентом, Сэмуель просмотрев материал отдал его на доводку помощнику, который должен был доправить его и поставить на первую полосу, а сам пошел на встречу.