Ричард Маккенна - Вернись домой, охотник

— Не повезло, что и говорить. Не стоило вам тащиться с нами на эту планету… Я прикажу вывести спасательную ракету на орбиту, чтобы она транслировала послание—предупреждение. Это спасет ваш корабль, когда он приблизится к планете. Корабль повернет домой, на Белконти, а там уж ваше правительство оповестит весь сектор галактики. — Полуулыбка смягчила грубые черты его угрюмого лица. — Ну что же, Эймс, можете ткнуть меня носом в это дело. Можете сказать, что вы меня предупреждали.

— Зачем? — Она слегка откинула голову назад. — Жалко мне вас, морденцев. Ведь вам всем придется умереть самым жалким образом. Будете хныкать и звать свою мамочку. Большего позора для вас и не придумаешь, верно?

— Радуетесь? — Барим по—прежнему улыбался. — Да нет, Эймс, все будет не так. Я целую ночь не спал, думал. Я так и чувствовал, что это конец. Сейчас мои ребята куют наконечники для стрел. Мы составим священный отряд и умрем в схватке с Красным Зверем! — теперь он говорил глухим голосом и его глаза сверкали. — Мы будем идти из последних сил, будем ползти, будем тащить на себе больных и раненых, Но мы умрем, как мужчины!

— Как дикари! Не делайте этого! — Она с мольбой протянула к нему руки. — Простите мне мою издевку, Барим. Мне очень нужна ваша помощь, все ваши люди и весь транспорт, Если мы сделаем все возможное, то некоторые из нас могу спастись.

— Как? — прорычал Барим. — Ведь на планете Фрао…

— Ваша колония на планете Фрао могла рассчитывать только на свои собственные силы. Но фитоны, я уверена, уже нашли средство борьбы с этой эпидемией. Нам такого средства не найти никогда. — Ее голос задрожал. — Помогите мне, Барим, прошу вас! Если бы нам удалось найти тот район планеты, где фитоны уже победили болезнь, и выяснить, как они это сделали…

— Нет, — отрезал Барим. — Слишком много возни. С жалобным писком убегать от смерти — это недостойно. Я предпочитаю идти напрямик.

Милдред Эймс снова откинула голову назад.

— Как вы смеете осуждать своих людей на смерть, даже не поговорив с ними? — сказала она звенящим голосом. — Может быть, они захотят драться за свою жизнь!

— Вы их не знаете! — Барим наклонился к Крейгу и встряхнул его за плечо; это была своего рода грубая ласка, — Вот ты, парень! Ты встанешь и пойдешь на охоту вместе со священным отрядом, верно?

— Нет, — сказал Крейг.

Он с трудом оторвал голову от подушки и сел, опершись о кровать дрожащими руками. Эймс улыбнулась и потрепала его по щеке.

— Ты останешься и будешь бороться за жизнь вместе с нами, да? — спросила она.

— Нет, — сказал Крейг.

— Подумай, парнишка, что ты говоришь! — сказал Барим, с трудом сдерживаясь. — Ведь Красный Зверь тоже может умереть от этой болезни. Наш долг — сделать так, чтобы он умер чистой смертью.

Крейга передёрнуло. Он выпрямился, сидя на кровати и глядя прямо перед собой.

— Я смешаю кровь Красного Зверя с грязью, — медленно чётко проговорил он. — Я смешаю ее с навозом. Смешаю ее…

Кулак Барима рассек Крейгу губу. Побледневший под своим загаром Охотник смотрел па Крейга, отброшенного ударом н подушку.

— Ты спятил, парень! прошептал Багрим. — Но даже сумасшедший не должен говорить такие вещи!

Крейг собрал последние силы и снова приподнялся. Он облизнул разбитую губу, кровь из которой стекала на пижаму.

— Это вы все спятили, а не я, — сказал он. — А я умру вне закона, вот как я я умру Па острове Бертон.

Встретив ошеломлённый взгляд Барима, он добавил:

— Я сменило кровь.

— Молчать! — крикнул Варим. — Ты уже вне закона. Мои люди скоро придут за тобою, чужак.

Тяжело ступая, Барим вышел из палаты. Милдред Эймс последовала за ним.

— Морденец есть морденец, — вздохнула она на прощание, покачав головой.

Крейг опустил ноги с кровати и одернул свою пропитавшуюся потом пижаму. Комната кружилась и плыла. Улыбка Тоямы была как маяк в тумане.

— Стыдно мне, стыдно. Прости нас, Тояма, — сказал Крейг. — Мы только и умеем, что убивать, убивать, убивать…

— Каждый делает то, что должен делать, — ответил старик. — А смерть списывает все долги. Это и будет наш отдых, тебе понравится.

— Мои долги и смерть не спишет. И отдыха она мне тоже не даст — разве я могу отдыхать? Ведь я вдруг понял — клянусь Зверем, теперь‑то я понял! Я понял, как я любил Мидори Блейк.

— Странная это была девушка. Мы с Хелин знали, что и она тебя любит. Когда мы жили на острове Бертон… — Тояма покачал головой. — Но наши жизни — это щепки в водопаде. Такие дела, Рой.