Юлий Буркин - Троя, или Опыт исторического упрощения

– Да-да, конечно. – Последняя фраза прозвучала несколько фальшиво. А по пути к той поляне, на которой Адам подвергся нападению примата, он тихонько, ни к кому не обращаясь, пробормотал: – За одно и поучишься кой чему.

Забравшись на Древо Познания, Ева, время от времени нервно облизывая пересохшие губы, огромными глазами смотрела на все те непристойности, которые творили друг с другом новоявленные “люди”.

Наконец, оторвавшись от завораживающего зрелища, она обернулась к Адаму:

– Милый, ты прав! – воскликнула она. – Мы должны остановить это безобразие! У нас должно быть много детей, которым мы сможем объяснять, что хорошо, а что плохо!

Она стала торопливо спускаться по стволу. Адам галантно подхватил ее внизу и на руках отнес в их уютное бунгало. Как благодарен он был сегодня этим похотливым грязным бесхвостым обезьянам…

Напоминаем Вам, что версия эта абсолютно не научная, а сугубо беллетристическая. Ничего этого на самом деле конечно же не было. Однако, если быть последовательными, то дальнейшие события должны были развиваться следующим образом.

Люди-произошедшие-от-обезьяны плодились и плодились, не зная меры и приличий. Люди-созданные-Богом всё пытались догнать их в численности. Затем два этих вида ассимилировали. И теперь в каждом из нас есть доля и от тех и от других. И в каждом человеке соотношение этих долей различно…

Как сие ни странно, но эту сугубо беллетристическую версию подтверждают последние исследования биологов. А если даже и не подтверждают, то все равно интересно. Все мы учили в школе, что плод во чреве беременной женщины проходит несколько стадий, превращаясь в зародыши наших предков: зародыш простейшего, зародыш рыбы, зародыш млекопитающего… Только зародыша того примата, от которого якобы произошел человек или, грубо говоря, обезъяны, в чреве женщины не возникает никогда… А вот в чреве обезьяны плод проходит такую стадию, когда он абсолютно идентичен зародышу человека.

Это что же выходит? Не человек произошел от обезьяны, а обезьяна от человека? Непонятно.

Некоторые биологи объясняют этот феномен так. Человек – недоразвитая репродуцирующаяся личинка обезьяны. То есть, родился у обезьяны когда-то недоразвитый зародыш, почти выкидыш, да взял и не погиб. И еще оказалось, что он и плодиться может… А если вглядеться, действительно человек похож на недоразвитую обезьяну: облезлый, хилый, голова огромная, рахитичная…

Но как-то эта идея унижает. Так что, давайте считать, что, если даже это и правда, то все-таки есть среди наших предков и те, что созданы непосредственно Всевышним по образу и подобию Его.

И к чему все эти разговоры? Да к тому, что никто не знает и уже точно никогда не узнает, откуда взялся человек. А потому мы, авторы, не будем больше задерживаться на этом мутном периоде, а расскажем о том эпизоде, в котором человечество впервые заявило о себе документально.

Одним из первых людей, решивших увековечить деяния современников, стал грек по имени Гомер, живущий на окраине Афин. Решение это было тем более новаторским, что письменность людям была еще не известна. (Другой бы на его месте дождался ее изобретения, но Гомер был слеп, и ждать ему смысла не было.)

Как же тогда сохранить память о своих соплеменниках? И Гомер придумал. Нужно оформить текст в прекрасные, возвышенные, хорошо запоминающиеся стихи, чтобы они из уст в уста передавались поколениями… Не грех и приукрасить события: больше шансов, что не забудется.

Идея была прекрасная, и ее подхватили его будущие коллеги-рапсоды. Каждый добавлял к его тексту какую-нибудь собственную деталь-украшение… Думается, наиболее истинное представление о действительных событиях того времени можно получить, отсекая от нынешнего варианта “Одиссеи” и “Илиады” всю бижутерию… Получится примерно следующее.

Юный Парис сын Приама пас стада круторогих быков мужа Агелая. Он был пастухом. Среди сверстников Парис ничем особенным не выделялся. Точнее, выделялся, но не в лучшую сторону. Если его сверстники уже принимали участие в состязаниях героев на равных с прославленными мужами, то Париса к оружию не подпускали за версту.

Нет, он не был слабым или увечным. Просто лицо его было уж через чур глуповато, а вместо обязательной в тех краях бороды он обзавелся лишь редкими шелковистыми кудряшками. Оружие ему не доверяли.

Поначалу он сильно обижался. Особенно тому, что ни одна девушка не обращала на него серьезного внимания. После каждого очередного отказа он возносил молитвы богу войны Аресу с просьбами наделить его недостающей мужественностью. И приносил Аресу жертву. Хотя чаще те приносились сами.