U.Ly - По ту сторону Стикса

Серому человеку было плевать на мои глаза, но вот мой ответ его явно разочаровал. Это стало понятно, после того как он со звоном отодвинул свою чашку.

Николай задал еще несколько ничего не значащих вопросов, а потом ушел, оставив меня в полном недоумении. На мой вопрос "кто это был?" директор детдома только отвел глаза и сказал, что это очень важный человек, и с ним нужно быть вежливым.

Важный человек вернулся через несколько недель и опять вызвал меня к себе. Я еще не успел поздороваться, когда он сказал:

– Угадай, что я тебе принес.

– Я не знаю.

На этот раз разочарование Серого человека было таким сильным, что оно пробилось сквозь окутывавший его кокон и едва не захлестнуло меня своей холодной волной.

– Попробуй предположить.

– Я не знаю, – продолжал стоять на своем я – такие игры мне никогда не нравились. – Почему вы так разочарованы, что я не могу угадать?

– С чего ты взял, что я разочарован? – Серый человек посмотрел на меня очень внимательно.

– Я почувствовал это. Почему это для вас так важно?

Николай не ответил, но на лице его промелькнуло какое-то странное выражение. Он был не рад тому, что я ему сказал.

– Держи, это тебе, – Серый человек достал из портфеля пару книг. Они были новыми и пахли как-то особенно: незнакомо и приятно – таких книг я еще в руках не держал.

После этого разговора Николай стал приходить все чаще, подолгу разговаривал со мной, приносил подарки. И хотя я все время чувствовал, что эти визиты чем-то расстраивают его, но начал понемногу доверять этому человеку. Особенно его интересовало мое обостренное чувство к чужим эмоциям, а я был рад поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Он часто просил описать свое настроение, или настроение кого-нибудь из работников детского дома, но всегда огорчался, когда я делал это очень подробно и рассказывал больше, чем мог бы любой другой. Когда же я однажды упомянул о том, что у директора наверняка умерла любимая канарейка, Серый человек вообще как будто бы рассердился и спешно ушел, забыв даже попрощаться.

На следующий день он появился снова и задал мне странный вопрос:

– Ты знаешь что такое резервация?

Я не знал.

– Это место для людей с необычными способностями, как у тебя.

Мне не понравилось то, как он это сказал, впрочем, ему самому тоже не понравилось.

– Вы хотите отправить меня туда?

– Да, там тебе будет лучше всего.

Я знал, что он врет. И он это прекрасно понял.

Через два месяца мне исполнилось четырнадцать. В то утро вместо поздравлений, воспитатель сказал мне собирать вещи, и я ясно увидел образ Николая, который должен был прийти. А еще образ какого-то места за рекой, внушающего страх.

Вещи я собрал за пять минут – их было не так уж и много. Вдруг появилось отчаянное желание выбраться отсюда, бежать как можно дальше. Я подхватил сумку и незаметно вышел из спальни. Если постараться, то до заднего выхода можно добраться незамеченным. Я не знал, куда пойду дальше и что буду делать – это не приходило мне в голову. Главным было выбраться. Как тогда казалось, от этого зависело многое.

На пути к заднему выходу мне действительно никто не встретился. Не помня себя от радости, я толкнул дверь... и оказался лицом к лицу с Николаем.

– Ты уже готов? Тогда пойдем, – делая вид, что ничего не произошло, сказал он и взял у меня из рук сумку.

В тот момент я был слишком ошеломлен, чтобы что-то заподозрить. Но много позже, когда слово "резервация" перестало быть для меня чем-то абстрактным, я понял, кем он был, и почему у меня не оставалось ни единого шанса сбежать. Серый человек такой же, как я, с особыми способностями, тоже в какой-то мере близкими к моим. Телепатия ценилась как дар, и его обладатели редко попадали в резервацию – их вербовало государство. Не знаю, повезло мне тогда или нет, но Николай довольно быстро определил, что телепатом я не являюсь. А эмпатия никому не нужна – не знаю, почему он решил, что я опасен для общества.

Мы сели в самое обычное такси. Николай молчал и его тяжелое молчание давило, как груда камней. Не только мне не нравилось то, что должно было произойти.

Такси остановилось на набережной. Через реку на продолговатый остров тянулась старая дамба с однополосной дорогой наверху. Судя по знакам, проезд был разрешен только для спецтранспорта. Табличка на нескольких языках гласила: "Резервация – зона особого режима. Территория находится под охраной государства. Соблюдайте предписания пограничных служб".