Игорь Саенко - Кадар

– Сейтр! – пробормотал я. Сердце у меня болезненно сжалось. – Когда это вы его? Впрочем…

Один из свежаков, не слушая меня, заливался соловьем.

– Ах, Корд, если бы ты только видел, как я его ловко срезал. Он как раз собирался расколошматить облучатель. Ещё б секунда, и – пиши-пропало, остались бы без прибора. Но я его опередил. Нет, я всегда говорил, с лесом надо держать ухо востро.

– А ещё индикатор почему-то не сработал, – добавил второй. – Испортился он, что ли? – Он приложил браслет к уху, а потом зачем-то понюхал. – Слушай, Корд, а может, заменить его, а?

– Мозги бы тебе заменить, – сказал я злобно. – Ты что, не знаешь разве, что "ликвидация" только по сигналу индикатора?

Свежак захлопал ресницами.

– Так он же это… облучатель хотел.

– Облучатель, – передразнил я. – А ты подумай головой своей садовой. Что важнее, этот твой облучатель, которых на складе ещё пруд пруди, или специалист, которому в силу ещё входить и входить?

Свежак только молча хлопал ресницами.

– Ну ладно, виноватые мы, – сказал наконец его приятель. – Что ж теперь делать-то?

– Да теперь-то уж ничего не поделаешь.

– Ну, тогда мы это… пойдём, что ли, – сказал свежак, пряча от меня глаза.

– Да ничего, – сказал другой. – Он же специалист. Возродится по высшему классу. Ещё лучше прежнего будет. Как огурчик. Чего там переживать, правда? Он ведь… – Тут он осёкся, встретившись со мной взглядом. – Ну, это я так… Мы того… пойдём, пожалуй… Эй, Шлюпор, ну чего ты встал, хватай его сейчас же.

Они суетливо подхватили труп за ноги и за руки и поволокли вдоль улицы. Метров через двадцать тот, что был сзади, вывернул голову и крикнул:

– Смерть лесу, Корд! Ну так как, придёшь сегодня к нам, на брагу-то?

Я не ответил.

Вскоре оба свежака скрылись за углом.

Я продолжил путь. В груди и в голове у меня стучало сверх всякой меры. Проклятье! Хороший же сегодня выдался денёк. Сначала Кип, теперь вот Сейтр, а ещё раньше Хью и Грант. Да. Только меня в биогенератор осталось.

Пока я так размышлял, ноги потихоньку несли меня вперёд. Вскоре улица закончилась. Прямо по курсу был только обрыв. Когда я это сообразил, то сейчас же повернул назад. Нечего мне делать там, на этом обрыве. Чего я там не видел? Я и так знаю, что там внизу лес. Лес, зелёным ковром покрывающий всю равнину чуть ли не до самого горизонта. Именно с обрыва особенно остро ощущается его всесокрушающая мощь, а также то, какая же всё-таки ничтожная по сравнению с ним песчинка, этот наш городишко. Именно с обрыва особенно остро ощущается его всесокрушающий наступательный порыв – неотвратимый, как смерть, с барабанным боем, под шелест зелёных знамён. Впрочем, о чём это я? Да разве лес наступает? Смешно даже, как я мог такое подумать? Ведь это не он, это мы на него наступаем, ведь это не он, это мы с ним воюем. Всё пытаемся что-то там отстоять. А он… Он просто живёт сам по себе, бытийствует как бы, а ещё, наверное, терпит. Терпит эту ничтожную возню ничтожных людишек вокруг себя. Сколько же ещё может так продолжаться? Может, ещё не один год, а может – даже целую вечность, но… Если когда-нибудь его терпение всё-таки истощится…

Лучше об этом не думать. Совсем.

Но… Но как же об этом не думать? Возможно ли?

Возможно ли не думать вообще?

Мысли, мысли – скребутся, как мыши или клопы, и нет от них никакого покоя.

В Клуб, что ли, зайти?

Я остановился подле дверей Клуба, постоял там какое-то время, раздумывая и прислушиваясь, как из крохотных окошек доносятся взрывы смеха, взвизгивания, топот ног, звон и прочие неопределённые звуки, и прошёл бы, наверное, всё-таки мимо, не покажись в конце улицы сгорбленная фигура Слямзейтора. Вот уж с кем с кем, а с этим индивидом встречаться мне бы не хотелось совсем. И я толкнул дверь и вошёл внутрь.

Как всегда, в Клубе было накурено сверх меры. Хоть топор вешай. То тут, то там чадили сальные свечи, но света от них почти не было. Как, впрочем, и от крохотных окошек по обе стороны длинного и узкого, как коридор, помещения. Потолок был низкий. В слабо двигающихся слоях табачного дыма с трудом угадывались деревянные лавки, стол, уставленный всевозможной посудой: кружками, графинами, тарелками. Десятка полтора свежаков, словно привидения, сидели там, принимая участие в какой-то игре. Кажется, это была "бутылочка". Там же, у стены, лежал и чей-то окровавленный труп. Похоже, отнести его в биогенератор сразу охотников не нашлось.

Всё увиденное напоминало в совокупности не то диковинный аквариум, не то паноптикум со сказочными персонажами.