Игорь Саенко - Дебют королевской пешки

Из пояса астероидов на Землю возвращался фотонный планетолет "Витязь".

Два с лишним часа назад корабль пересек невидимую линию, по которой вокруг Солнца движется Марс. И хотя пространство в ближнем приземелье было таким же черным и пустынным, как и в поясе астероидов, настроение у команды заметно улучшилось. Голубая звездочка прямо по курсу корабля с каждым часом становилась все ярче и ярче. Все разговоры, естественно, крутились вокруг Земли.

– На Украине сейчас утро, тихое, прохладное, – мечтательно улыбаясь, говорил второй пилот Николай Шпагин. – Самое время для рыбалки.

Кроме него, в рубке находились еще четверо: командир экипажа

Андрей Косенко, первый пилот Александр Ермаков, штурман Дмитрий Стеблев и бортинженер Иван Бережной.

– А какие там леса, реки… – продолжал Шпагин, блаженно закрывая глаза.

Все с улыбкой на него смотрели.

– А я бы предпочел что-нибудь более острое, – сказал тут

Бережной. – Например, завтрак на вершине Эльбруса. И не в гордом, как вы могли подумать, одиночестве, а в компании с какой-нибудь сердобольной и не слишком дряхлой особой.

– Однако, Иван, вы романтик, – заметил Косенко, смеясь.

Тут Шпагин повернул к нему внезапно исказившееся побледневшее лицо.

– Что с тобой, Коля? – добродушно спросил у него Бережной. – Или ты не согласен с моими планами?

Шпагин не ответил. Он только судорожно сглотнул и ткнул пальцем в сторону центрального монитора.

– Однако! – только и смог сказать Косенко.

Все присутствующие ошарашено уставились на монитор. В одну и ту же секунду всех посетила одна и та же мысль – галлюцинация, с психикой явно происходило что-то непонятное. Однако, когда они обменялись быстрыми взглядами, стало ясно, что все пятеро видят одну и ту же картину.

Первым в себя пришел командир.

– Радар! – коротко приказал он.

Бережной тронул пальцами клавиши пульта. Тотчас в нижней части монитора побежали строчки, и бортинженер подчеркнуто-бесстрастным голосом принялся докладывать:

– Объект материален. Расстояние до объекта – 342 километра.

Геометрические размеры: высота – 4 километра, размах крыльев – 16 километров, ширина пасти – 1,8 километра.

– Однако, – повторил Косенко опять. – Ширина пасти… Скорость сближения?

– Два километра в секунду.

– Стало быть, если мы ничего не предпримем, то столкнемся, примерно, через две с половиной минуты… А ничего себе, красавец!

На экране, взмахивая перепончатыми крыльями, двигался из черноты космоса гигантский дракон. Был он именно таким, каким его частенько изображали на средневековых гравюрах, с полной огромных зубов пастью, острыми когтями на длинных пальцах, маленькими желтыми глазками под низкими надбровными дугами. В общем, ничего особенного, если, конечно, не считать того, что это не средневековая гравюра, не боевик, не сон, не Земля, а самый что ни на есть глубокий космос, в котором какая-то ни было жизнь, пусть даже и сказочная, просто невозможна.

– Ермаков, внесите изменения в программу полета. Отклонение от плоскости эклиптики и радиуса – 14 градусов. Стеблев, запечатлите красавца на одном из кристаллов. И поаккуратней, прошу. Иначе на Земле к нашему приключению отнесутся без должного понимания, а мне летать еще не расхотелось. Шпагин, немедленно вызывайте координационный центр.

– "Миф", это "Витязь", прием! – тотчас забубнил Шпагин в микрофон.

Уверенные распоряжения командира вселили в членов экипажа спокойствие. Первоначальная растерянность улетучилась, уступив место деловой суете.

Размеры дракона на мониторе между тем увеличились почти вдвое.

Стали видны поперечные ярко-лиловые и белые полосы на брюхе чудовища, отливающая зеленым чешуя на плечах и хвост, длинный и тонкий, мечущийся из стороны в сторону, показывающийся на короткие мгновения то из-за крыльев, то из-за головы, то из-за брюха.

– Готово, – произнес наконец Ермаков.

Тотчас изображение дракона, располагавшееся прямо по центру монитора, медленно поплыло в сторону и замерло в правой его части.

Корабль, меняя курс, совершил поворот.

– Это ж надо! – взволнованно сказал Стеблев. – Уж чего-чего, но такого…

– "Миф", это "Витязь", прием! – продолжал бубнить Шпагин. Он казался растерянным. – Ничего не понимаю… Заснули там, что ли?

– Что, не отвечают?

– Молчат.

– Странно, однако…

– Командир, – в голосе Ермакова явственно сквозила тревога. -