Игорь Саенко - Дебют королевской пешки

– Я попрошу вас, – сказал он резко, – точно отвечать на поставленный мною вопрос!

– Да тридцать шесть будет, тридцать шесть! – не выдержал тут

Шпагин. – Что за вздорный допрос!? Вам что, нечего делать?!

– Я разговариваю с командиром планетолета, – четко, отделяя слова друг от друга, сказал Рыбалкин, по-прежнему бесстрастный, как статуя

Будды. – В каком году произошла Грюндвальдская битва?

Косенко беспомощно поглядел на Стеблина, который славился своими познаниями в истории, и тот его надежд не обманул.

– В 1410-м, – шепнул он чуть слышно.

– В 1410 году, – сказал Косенко, теперь уже громко.

Если он подумал, что теперь-то уж Рыбалкин угомонится, то глубоко ошибся. В руках у директора Координационного Центра возникла вдруг небольшая дощечка, на которой мелом были начертаны следующие знаки:

– А теперь, – сказал он. – Перечислите мне все, что здесь изображено.

Косенко стало страшно. Представленная картинка очень походила на тест, с помощью которого определяют разницу между естественным и искусственным интеллектами. Уж не подумал ли Рыбалкин, что на планетолете вместо людей андроиды? Тем не менее, он счел, что лучшей формой поведения на данный момент будет уступчивость. И он сказал:

– На дощечке много всяких фигур. Окружность, например. Квадрат.

– Буква "Т", – добавил Ермаков.

– Крестик, – сказал Шпагин.

– А еще какие-то скалы…

– Похожие на Эльбрус.

– Украины там случайно нет?

– Как же! А "Воробей"? Всем известно, что воробьи пошли с Украины.

– "А" там еще в квадрате.

– Тройка, семерка, туз…

– Туза вроде бы я не вижу.

– А единица?

– Ой!

Все засмеялись. Рыбалкин, наклонившись вперед, тоже стал разглядывать изображенные на дощечке знаки, лицо его при этом стало слегка озабоченным.

– А вот скажите, – заговорил он опять, но закончить ему не дали.

В помещении координационного Центра раздались вдруг душераздирающие вопли. Кто-то, находящийся за пределами видимости, разрываясь, кричал:

– Руки! Здесь везде руки!

И это не было похоже на представление. В рубке вновь воцарилось напряженное молчание. За миллионы же километров от корабля, в помещении

Центра управления полетами, продолжало происходить что-то невероятное.

– Руки! Руки! Здесь везде руки! – продолжал разрываться голос за кадром. – О боже! Какие страшные руки!

На лице Рыбалкина возникло брезгливое выражение.

– Круглов, Остапенко, выведите его сейчас же? – сказал он, глядя в зону, недоступную космолетчикам. – Симпсон, встаньте у дверей и никого не впускайте.

– Есть!

Раздалась какая-то возня, звон чего-то разбившегося и протяжный словно бы придушенный стон. На секунду в углу экрана мелькнуло что-то маленькое и подвижное, как бы шустрый такой паучок, но тут же исчезло.

В помещении Центра воцарилась наконец тишина. Задумчиво пожевав губами, Рыбалкин сказал:

– Думаю, экзамен вы выдержали. Приношу вам свои извинения за те неприятные минуты, что вы вынуждены были пережить по моей вине.

– Да что случилось-то?! – выкрикнул Шпагин.

– Если я вам скажу, вы подумаете, что я сумасшедший. В общем… В общем, земная цивилизация подверглась нападению извне… На Земле объявлено чрезвычайное положение. Около четырнадцати часов назад мимо планеты пролетели два искусственных объекта неизвестного происхождения, с которых, собственно, все и началось. Пролетели они с умопомрачительной скоростью, что-то около 140000 километров в секунду, и даже подумать страшно, что случилось бы, если бы они столкнулись с

Землей. Оба вскорости закончили свое существование, врезавшись в

Солнце. Но это еще не все. Через сорок минут со стороны Марса на Землю обрушился плотный метеорный поток, не значившийся ни в одном из каталогов. Большая часть обломков, не достигнув поверхности, исчезла, остальные упали в малонаселенных местностях, не причинив, к счастью, никому вреда… Потом на связь с нашим Центром вышел грузовой корабль

"Кентавр", следовавший рейсом Дирак – Антарктида. Оператор принял от него все необходимые для посадочной траектории данные, выдал свои, и… вдруг этот "Кентавр" исчез. Оператор чуть с ума не сошел. Получалось, будто он разговаривал с призраком… Потом… Потом началось что-то совсем уж из ряда вон выходящее… Я… Я даже не знаю, как вам сказать…

– Говорите, как есть, – сказал Косенко.