Игорь Саенко - Дебют королевской пешки

Объект резко изменил курс и увеличил скорость. Кажется, он нами заинтересовался.

– Добавьте к отклонению еще шесть градусов.

В рубке повисло напряженное молчание. Пять пар глаз с напряжением вглядывались в монитор, в котором изображение дракона по-прежнему продолжало увеличиваться в размерах.

– Какой, однако, настырный, – пробормотал Косенко. – Если он не одумается, придется малость его проучить. – Он включил внутреннюю связь и четким размеренным голосом произнес: – Внимание! Внимание! Всем свободным от вахты сотрудникам и пассажирам немедленно занять аварийные амортизаторы! Внимание! Внимание!..

Командир повторил распоряжение еще раз и выключил связь. Было слышно, как где-то в глубинах корабля завыла сирена.

– Думаете, успеют? – поинтересовался Бережной.

– Норматив – 41 секунда, – сказал Шпагин.

– Норматив, – проворчал Косенко. – Знаю я эти нормативы…

Расстояние до объекта?

– 127 километров.

– Как связь с Землей?

– По-прежнему не отвечают.

– Иван, проверь состояние бластеров.

– Уже. Зарядность – 70 процентов.

– Что ж, будем драться.

Косенко выпрямился и, положив ладони на плоскости управления противометеоритными бластерами, замер. На экране же возникли несколько концентрически расположенных колец с крестиком посередине, который после недолгих манипуляций расположился точно на бугристой морде.

По мере приближения дракон медленно, словно бы нехотя раскрывал свою громадную, полную чудовищных зубов пасть. На мгновение Косенко представил, как их корабль попадает между двумя такими зубами, и по его спине пробежал холодок. Обшивка хрустнет, как кожура ореха.

Рядом монотонно бубнил Бережной, отсчитывавший расстояние до объекта:

– 107 километров… 91… 85… 54…

В какой-то момент Косенко счел, что медлить больше нельзя, и кончиками пальцев нежно тронул плоскости управления. Автоматика отозвалась мгновенно. За иллюминатором вспыхнула разноцветная буря, скрыв за собой дракона. И в то же мгновение раздался срывающийся от волнения голос Бережного:

– Командир, объект исчез!

Косенко тупо уставился в монитор. Дракона в нем не было, и он со стопроцентной уверенностью мог поклясться, что причиной тут не противометеоритные бластеры, а что-то другое – дракон исчез за мгновение до того, как он пустил установку в ход.

– Командир, есть связь с Землей! – раздался тут голос Шпагина.

Против ожиданий, на экране появился не дежурный оператор, а сам директор Координационного Центра управления полетами Лев Рыбалкин. Он быстрым взглядом окинул помещение рубки.

– Рад видеть вас, коллеги, – сказал он.

Голос у него был сухой и отрывистый, лицо казалось сосредоточенным, губы – озабоченно сжаты.

– Здравствуйте, – ответил за всех Косенко. – Между прочим, мы вызываем вас уже более пяти минут. Что-то случилось?

Рыбалкин вперил в него испытующий взгляд.

– Я понимаю ваше недоумение, – сказал он. – Но прежде чем мы продолжим разговор, ответьте, пожалуйста, на несколько моих вопросов. -

Он на секунду-другую умолк, словно бы собираясь с мыслями, и вдруг быстро спросил: – Кто первым из людей совершил космический полет?

Все, кто находился в рубке, ошарашено уставились в монитор.

– Лев Анатольевич… – пробормотал Косенко.

– Я жду!

Ну… – Косенко с недоумением поглядел на сидевшего рядом Шпагина.

Тот поглядел на него с не меньшим недоумением в ответ. – Гагарин… вроде бы.

– Юрий Алексеевич, – добавил педантичный Ермаков.

– И в каком это произошло году?

– В 1961, – снова ответил первый пилот.

На несколько секунд повисла очередная пауза, в течение которой все присутствующие продолжали с прежним недоумением друг друга разглядывать.

– Верно, – сказал наконец Рыбалкин. – Только в следующий раз я хотел бы услышать ответ самого командира. Сколько будет шесть умножить на шесть? Отвечайте! Быстро!

Косенко почувствовал, как по спине его снова пробежал предательский холодок. То, что сейчас происходило, походило на бред, на какую-то отвратительную галлюцинацию, которая казалась продолжением их недавнего поединка с драконом. Каким-то шестым чувством он уже осознал, что между двумя этими событиями явно какая-то связь.

Ответить он не успел.

– Шестью шесть, – сказал рядом с ним Бережной, – будет сто шестьдесят пять. Это знают даже дети в саду.

Если Бережной хотел разрядить обстановку, то это у него не получилось. Лицо у Рыбалкина стало еще более отчужденным.