Валерия Вербинина - Поезд на Солнечный берег

На этом мысли магната оборвались и затерялись среди извилин. Вуглускр сидел, механически покачивая ногой, и чувствовал в душе страшную опустошенность. «Матильда…» Но думать об этом было нельзя. «Мировые интересы, интересы мира», – застряло у него в голове. И тут кто–то осторожно кашлянул. Так дает о себе знать заждавшийся посетитель, переминаясь с ноги на ногу и смущенно краснея, – но никаких посетителей Вуглускр до себя не допускал. Тем не менее кашель повторился. Вуглускр поднял глаза и увидел прямо перед собой престранного типа с лицом, менее всего похожим на человеческое. Мощные бицепсы выпирали из–под видавшего виды пиджака татуированной кожи, прежние владельцы которой, очевидно, позволяли драть с себя три шкуры. Внешность неизвестного никак нельзя было назвать дружелюбной.

– Я занят, – сказал Вуглускр, на всякий случай незаметно нажимая кнопку тревоги.

Неизвестный придвинул кресло и сел, закинув ногу на ногу.

– Я знаю, – спокойно сказал он.

– Тогда вы должны знать и то, что здесь вам делать совершенно нечего, – резко заключил Вуглускр. С секунды на секунду в кабинет должны были ворваться верные химеры и выпроводить пришельца прочь.

– Вы меня удивили, – сказал Человек без лица. – Вообще–то они не придут, – заметил он, выдержав паузу.

– Кто, простите? – вскинув брови, учтиво осведомился миллиардер. Локтем он подал второй сигнал тревоги.

– Эти страхолюдины, – пояснил Человек без лица. – Футбол довольно однообразная игра, вы не находите? Я подбил их сыграть в бильярд, и теперь они вовсю резвятся, забивая свои головы в лузы. Даже если они доиграют партию, им придется еще долго выяснять, чья голова чья, а так как нрав у них довольно вздорный, вряд ли они поспеют к сроку. Располагайтесь поудобнее, – предложил он и сам последовал своему совету. – Рано или поздно это должно было произойти. Так не все ли равно, что зрителей у нас не будет?

Вуглускр сверлил посетителя взглядом. Он медлил с ответом, но химеры все не появлялись. Магнат вынужденно рассмеялся.

– Вы не первый, кто ко мне приходит таким образом, – сказал он, – но первый, кто от меня уйдет. Я вас понимаю.

Человек без лица задумчиво посмотрел на него:

– Скорее всего, мы уйдем вместе.

Слова эти, а также тон, которым они были произнесены, почему–то совершенно не понравились Вуглускру.

– Хорошо. Я выслушаю вас. Излагайте вашу жалобу, только, прошу вас, покороче.

Человек без лица улыбнулся. В его улыбке не было ничего угрожающего, и, однако, Вуглускр отчего–то подался назад.

– Мне не на что жаловаться. Напротив, я совершенно счастлив. Обычно я выполняю девять дел на заказ, а десятое заказываю себе сам. Так, знаете ли, для души. Есть же такие негодяи, которых никто не закажет, верно? Это несправедливо. Впрочем, многое на свете несправедливо. Например, моя профессия. Поверьте, я никому не хотел делать зла, но раз уж я его делал, мне придется держать за него ответ.

Человек без лица говорил мягко, доброжелательно поглядывая на магната, который чувствовал, как в нем растет глухое беспокойство. На всякий случай Вуглускр кивнул:

– Да. Вы правы, конечно. Все мы должны отвечать за то, что творим. Впрочем, я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. – И он откинулся на спинку стула, как можно более насмешливо глядя на посетителя.

– Просто я пришел убить вас, – пояснил тот.

– Скажите пожалуйста! А за что? – Вуглускр, казалось, слегка заинтересовался.

– Вы абсолютно правы – я старомоден и решительно не могу убить человека, не объяснив ему прежде, за что, – печально ответствовал Призрак–Никто. – Ваш случай, впрочем, совершенно ясен. Вы преследовали цветы, а цветы – это самое прекрасное, что есть на земле, кроме, пожалуй, бабочек, если их не насаживать на булавки. Вы разбили жизнь моего друга. Вы создали вирус, который уничтожает живые существа, и за это я уничтожу вас.

Вуглускр улыбнулся побелевшими губами.

– Ваши взгляды очень интересны, – возразил он, – особенно в том, что касается цветов. Вряд ли кто станет отрицать, однако, что самое прекрасное создание в мире – человек.

– О нет, – сказал Человек без лица еще более печально. – Он не цветет, не пахнет, не радует глаз. Поэтому – и не только поэтому, кстати, – он уродлив.

– Тогда вам не следует иметь ко мне претензий, – сухо сказал Вуглускр. – Когда эпидемия выкосит всех уродов до единого, вы получите безупречный мир. И потом, кто вы такой, чтобы судить других?