Валерия Вербинина - Поезд на Солнечный берег

Мистраль хотел сказать еще что–то, но его собеседник уже исчез. Не раздумывая и не колеблясь более, Мистраль подошел к часам. Стрелки вопросительно смотрели на него. Писатель решительно выдохнул и стал переводить их назад. По мере того, как он делал это, вид за окнами менялся, второй экземпляр романа, лежавший на столе, исчез, и волшебная коробочка, лежавшая в ящике, съежилась до размеров колоды карт. А где–то далеко или, может быть, совсем рядом, но в другом измерении, сфинкс сложил крылья и сел на берегу рядом с лодкой, возле которой стояли три мойры. У одной из них в руках был переливчатый осколок.

– Ты мог бы и не делать этого, – не то с упреком, не то просто с неодобрением в голосе заметила вторая мойра. – Что теперь будет?

– Ничего, – ответила первая мойра. В зеркале отразилась комната Мистраля. – Сейчас они войдут, счастливые, и будут заниматься любовью до утра. А утром они поссорятся из–за сумки, и она уйдет. А потом все повторится, и она придет снова, и опять будет утро, и живая сумка из кожи питона. И он будет вечно говорить одни и те же слова.

– Почему он выбрал именно этот момент? – удивленно спросила третья мойра. – Ведь у их любви были дни и получше…

– Из–за сумки, – объяснил сфинкс. – Он верит, что когда–нибудь ему удастся окончательно убить сумку, и тогда Ровена не умрет. Он знает, что это невозможно, но все же надеется сделать это. Но этого никогда не произойдет.

– Это ужасно, – вздохнула первая мойра. – И он никогда не напишет свой роман?

– Нет, – ответил сфинкс. – Это был его выбор.

– Похоже, он оказался слабее, чем ты думал, – заметила третья мойра, испытующе глядя на него. – Признайся, ведь ты надеялся на другой исход? Он столько мог сделать в своей жизни… А теперь навечно застрял там, в своем собственном времени, между живыми и мертвыми, и только ты этому виной. Ведь, если бы ты не пришел к нему, он бы смирился со своей утратой, потому что ничего иного ему бы просто не оставалось. Ибо люди, по счастью, выносят многое, что в первое мгновение кажется им невыносимым. А Мистраль – Мистраль бы жил себе дальше, написал бы другие книги, поведал бы миру о своей любви к Ровене, разумеется, под вымышленными именами…

Но сфинкс, слушая ее, только покачал головой.

– Нет, – твердо ответил он. – Если бы я не пришел, мышь вышла бы на карниз погулять и упала вниз, а он попытался бы ее спасти и сорвался вслед за ней, потому что у него кружилась голова от голода и горя. Теперь он избавлен от этого. И он счастлив, хоть и сам не подозревает об этом. Большего для него я сделать не в силах.

– Но это будет длиться вечно! Ты хоть понимаешь, что это такое?! – вскричала первая мойра. – Он не сможет спасти Ровену, не сможет ее удержать, и все будет повторяться с самого начала. Это ужасно!

– Нет, – отозвался сфинкс. – Потому что это судьба.

– Которую ты ему дал, – заметила вторая мойра.

– Которую он сам пожелал себе, – не согласился сфинкс.

Вуглускр бушевал. От его крика дрожали стены бронированного кабинета, трепетали стекла в оконных рамах, мелкой дрожью тряслись позолоченные стулья эпохи возрожденного рока рококо. Один Пончик, стоявший с заложенными за спину руками, казалось, не испытывал никакого страха, отчего невыразимый ужас остальных только увеличивался.

– Это невероятно! – ярился Вуглускр. – Неслыханно!

– Определенно, – подтвердил Пончик, не повышая и не снижая голоса.

– Нет, вы где–нибудь видели такое?! – рвал и метал самый бубликовый из бубликовых миллиардеров. – Где–нибудь, когда–нибудь?! А?!

– Непонятно, – соглашался Пончик.

– Чудовищно! – восклицал Вуглускр, от волнения запуская обе руки в остатки шевелюры. – Что творится в Городе, что творится?! И этот болван Дромадур еще смеет утверждать, что ситуация под контролем! – Вуглускр круто повернулся к Пончику. В желтых глазах его вспыхнули желтенькие искры. – Запомните: если ситуация требует контроля, значит, она не под контролем! Правильно я говорю?

– Так точно.

– А если ситуация не под контролем, это значит, что она неуправляема. И что происходит? Катастрофа, мой милый, катастрофа! Бублик упал на две сушки, а им хоть бы что! Не понимаю я их, не понимаю!

Излив свое раздражение, Вуглускр сел, но, так как стул еще шатался, ему пришлось встать.

– Черт знает что! – добавил магнат в гневе. – Вы виделись с ним?

– С Дромадуром?

– Да.

– Мы разговаривали, – сказал Пончик. – По видеофону. Он отвечает за ситуацию в городе – пока. – Вуглускр молчал, ни словом, ни жестом не обнаруживая свое отношение к этому выразительному «пока». – К сожалению, вы сами знаете, что похвастаться ему нечем. Эпидемия…