Ив Греве - Мето. Мир

— Страшняк умер?

— Да, и, судя по рассказам, в полном одиночестве и в жутких муках. А теперь можешь поесть, если хочешь.

Я возвращаюсь ночевать в холодильник и плачу. Мне жалко Страшняка, друзей и самого себя. Я злюсь на себя из-за того, что доел тарелку, пока они смотрели на меня с отвращением. Я сдерживаю рвотный позыв, потому что не знаю, когда еще смогу утолить голод. Нужно терпеть, несмотря ни на что. Я не могу успокоиться несколько часов кряду. Рыдаю и представляю их торжествующие улыбки, когда они услышат, что малыш Мето сломался. Я сажусь и впадаю в дремоту, а затем расплачиваюсь за это нестерпимой болью в ногах, когда открываю глаза. Кто-то трясет меня. Я узнаю Ромула только через пару секунд. Он помогает мне размять ноги. Когда кровь начинает снова нормально циркулировать, я улыбаюсь.

— Не ожидал так скоро тебя увидеть.

— Я тоже. Они ни в коем случае не должны узнать, что я приходил. После той байки, что ты скормил им вчера, они наконец подарили мне пару часов свободы. Мой отец уверен, что я — зачинщик вашего восстания, и отчасти он прав. Когда-нибудь я объясню тебе, почему. Уверен, что вдвоем мы с тобой составим неплохую команду. Как думаешь? Ну а пока будь паинькой и постарайся снова завоевать их доверие. Они будут без конца тебя испытывать и расставлять ловушки. Сохраняй спокойствие, находи время для анализа, а главное — избегай чрезмерной сентиментальности. Не забывай, что твоя конечная цель — покинуть остров. Ладно, я пошел. Вот, я тут кое-что принес. Съешь вместе с хвостиком.

Надкусив яблоко, я снова улыбаюсь и начинаю понимать, какую роль сыграл он в самом начале всей этой авантюры. А ведь я чуть было не выдал его, сам того не подозревая! Это случилось в конторе Цезарей, за пару часов до моего последнего заточения в морозилке, когда я еще был Красным. Цезарь 1 попросил меня объяснить, как Крассу удалось проникнуть в раздевалку, и я ответил, что возможно, кто-то манипулирует им и пытается нас поссорить. Ромул — вот кто был недостающим звеном. Он пришел ночью и подбил новичка на глупую шалость, чтобы я вновь очутился с ним в холодильнике и он помог мне во всем разобраться. И это именно он подговорил одного или нескольких Цезарей уйти из конторы, чтобы я мог разгадать загадку сейфа с ключами. Значит, Рваные Уши были недалеки от истины. Неужели мною манипулировал Ромул? Впрочем, какая теперь разница! Прошлого уже не воротишь.

Утром я могу принять душ, после чего меня снова отведут на допрос. Я обнаруживаю, что для меня приготовили цезарский костюм и наручные часы. Пару секунд я не решаюсь все это надеть. Мне кажется, я изменяю самому себе, натягивая позорный наряд. Меня встречают улыбками, но это не избавляет меня от чувства неловкости.

— Форма тебе очень идет, Мето, — отмечает Цезарь 1. — Я хочу, чтобы сегодня мы поговорили о человеке по имени Шаман. Поскольку он не пускал в свое логово никого, кроме тебя, нам трудно установить его личность. Итак, мы тебя слушаем.

— После побега я был ранен и находился в Промежутке, но, несмотря на свое состояние, я почувствовал, что она…

— Она?

— В смысле личность… парень, который за мной ухаживал, был не таким уж и страшным. Потом мне пришлось вернуться туда за снотворным для Марка, чтобы он не натворил глупостей, пока мы спим. А в другой раз понадобились лекарства для Страшняка.

— Стоп! — перебил Цезарь 1. — Все это нам и так известно. Мы хотим услышать точное описание Шамана. Мы видели, как вы бродили здесь ночью по коридорам и разговаривали. Было дело?

Я понимаю, что наш визит не прошел незамеченным и всего не скроешь.

— Мне и впрямь удалось завоевать его доверие, и он помог мне ухаживать за Страшняком. Этот здоровяк умеет нагнать страху, но он добросовестный и пунктуальный работник.

— Ты встречал его раньше? В смысле, когда жил в Доме?

— Нет, он слишком стар.

— Но у него вроде бы нет бороды… — встревает Цезарь 3, голос которого я слышу впервые.

— Он бреется… таким длинным ножом для операций.

Слышится стук в дверь. Мне приносят поесть. Я узнаю Оптимуса, которого считал погибшим в бою. Видимо, ему запрещено смотреть на меня. Цезарь 1 отрывистым жестом приглашает меня приступить к еде, после чего они с коллегой удаляются для переговоров. Я медленно пережевываю, еще раз обдумывая их последние вопросы. Они не знают, кто такой Шаман, и, вероятно, предполагают, что он пришел извне. Наверное, это их настораживает. Возможно, не надо было отвечать так категорично, когда Цезарь 1 спросил, не сталкивался ли я с ним в Доме. Я слышу обрывки их разговора: «Где он мог научиться… брить… бороду? И зачем ему это делать?.. Может, послать кого-нибудь? Не знаю…»