Сергей Трищенко: Каменный век деревянных людей

– Ну и что? – хмуро возразил Черу Виш. – Ведь это будешь уже не ты, а гусеница!

– Но атомы-то остались те же самые! – продолжал настаивать Чер, впрочем, без прежней уверенности.

– Атомы! – усмехнулся Люц. – Атомы всегда одни и те же. Они были и в твоих дедах, и в прадедах, и… в Перворостке…

– Аминь! – благоговейно произнёс Чер, молитвенно складывая ладони почкой.

– Аминь! – пробормотал и Виш, повторяя его жест.

То же сделали и все остальные.

«Почему, о чём ни заведёшь разговор, обязательно упомянешь о Перворостке! – подумал Виш. – Неужели он действительно всё слышит? – он украдкой посмотрел на небо, куда, по преданию, поднялся Перворосток, когда у него обрубили корни. – Он перерос себя. Но и корни, говорят, тоже где-то остались. И кое-кто поговаривал, что из них выросли… Нет-нет, я не буду повторять эту ересь, даже мысленно!»

Виш продолжал орудовать острым обломком кремня, отделяя кожу гусеницы от подкожного жирового слоя, и думал.

«А что, если взять голову поменьше, от маленькой гусеницы, и нацепить на себя, как маску? И ещё… ещё надеть шкуру, чтобы гусеницы приняли за товарку! Если они глупые, может, удастся? Конечно, укрывать тело от солнца не очень приятно, но если недолго, можно и потерпеть. Тем более, что всё равно…»

Подошёл Вурч и отвлёк Виша от необычных мыслей.

– Куда собираетесь поместить трофей? – кивнул Вурч на отрезанную голову гусеницы. – Повесите в казарме? Таких больших нам давно не попадалось.

– Ну, не такая уж она большая… – лениво протянул Чер. Видно было, что ему хочется получить ещё одно признание своего мастерства. И он его получил:

– Ну-ну, не прибедняйся! – добродушно похлопал его по плечу Вурч. – Таких гусениц, пожалуй, сезона три не встречалось. И, говорят, ты свалил её одним ударом?

– Да! – восхищённо выпалил Виш. – Я сам видел! Я был рядом!

– Молодец! – Вурч наклонился и осмотрел отверстие от копья. – Хороший удар! – заметил он, выпрямляясь.

– Лучше мы пустим челюсти на боевые ножи, – довольно улыбаясь, вальяжно произнёс Чер. – Пусть-ка гусеницы режут себе подобных! Или отдадим на кухню, в тех же целях. Тем более что они не запятнаны кровью люрасов.

– Ножи – дело хорошее, – протянул Вурч. – Но для новобранцев голова на стене будет более полезна. Не следует забывать о пропаганде.

Чер не стал спорить: видимо, мысль ему понравилась.

Вурч кивнул и отошёл к другим кострам – проверить, как обстоят дела там.

– Вообще говоря, гусеницы прекрасно сохраняются в сушёном виде, – заметил Чер, провожая Вурча взглядом.

– Но прикопчённые – вкуснее, – назидательно покачал пальцем Люц, и причмокнул.

– А ели ли вы маринованных гусениц? – спросил Чер.

– Маринованных? – удивился Пом.

– Да. Помню, в одном гарнизоне…

Виш почувствовал, как рот наполняется слюной, и отошёл поискать мелких сухих мошек для костра. Чтобы отвлечься от голодных мыслей. Мясо весело шкварчало ему вслед. Слова Чера о каннибализме не смогли отбить аппетит.

Собирая сухую мелочь в мешок из гусеницыной кожи, Виш остановился у крайнего костра. Тот ещё не горел, но был вполне подготовлен к розжигу.

Костровым здесь распоряжался Бальс.

– Хочешь увидеть одну штуку? – Бальс кивнул Вишу. – Ты ведь новенький и такого, наверное, ещё не видал?

– Чего именно? – не понял Виш, занятый собственными мыслями.

– Да неохота стучать кремнем по кремню. Тем более когда… Эй, Эфр, огоньку не найдётся? – крикнул Бальс в сторону соседнего кострища. – Мы совсем промокли, сражаясь с гусеницами. А кремни в море утонули!

Эфр улыбнулся, поднимаясь:

– А костёр готов?

– Смотри! – Бальс указал на срезанные с гусениц ломти сала. Сало срезали кое-как, толстыми кусками, и сложили шалашиком. Но внизу лежала небольшая кучка успевших слегка подсохнуть тоненьких стружечек и сухих крылышек прибрежной мошкары.

– Хорошо, – Эфр подошёл к месту будущего костра, ощупал свои ветверуки – правую, затем левую, затем опять правую. Поднёс её к костру и напрягся.

Минуло всего несколько мгновений – и вдруг из открывшегося на ладони Эфра отверстия выскочил маленький язычок пламени и затанцевал, облизывая поднесённую к нему стружку гусеницыного сала. Сало вспыхнуло, и Эфр положил его в шалашик костра.

– Ну, вы, эфироносы, и даёте! – восхищённо высказался Бальс, строгая толстый пласт сала и подкладывая кусочки в костёр, чтобы тот получше разгорелся.

– Да, это тебе не кремнем о кремень стучать, – заметил Орх, протягивая руки к костру.