Сергей Синякин - Монах на краю земли

- Ладно, - сказал Авруцкий. - Если вам станет легче, то я готов извиниться перед вами. С вами действительно были несправедливы. Но вы поймите, теперь у них атомная бомба, и у нас есть такая бомба. У них есть средства доставки этих бомб, и у нас они есть. Но нужно нечто такое, что будет у нас и не будет у них! Понимаете?

- Да, - сказал Штерн. - Сейчас они впереди, и мы спим беспокойно. Вам хочется, чтобы впереди были мы, пусть тогда не спят они! Вам не кажется, что у этой гонки никогда не будет победителя?

- Жаль, - сказал гэбист. - Очень жаль, что я вас не убедил, Аркадий Наумович. Но, может быть, существуют условия, при которых вы могли бы отдать нам искомое?

- К сожалению, у меня ничего нет, - сказал Штерн. - Но если бы даже я это имел, то вам пришлось бы сказать правду!

Подполковник закурил. Небрежным жестом перебросил пачку сигарет Штерну.

- Я не курю, - отказался Аркадий Наумович. - Бросил. Зона, знаете ли, очень к этому располагала.

- Вы мне симпатичны, - сказал подполковник Авруцкий. - Тем больше я сожалею о вашей дальнейшей судьбе. Браво, браво - ваша стойкость и приверженность идеалам заслуживают всяческого уважения. Но разве вы не поняли, что ваша правда никому не нужна и востребована будет не скоро. Если вообще будет когда-либо востребована… Но все-таки предположим!

Предположим, что когда-нибудь запреты отпадут, и вы получите возможность выкрикивать свое сокровенное на всех площадях. Неужели вы думаете, что это что-то изменит? Мир и так разделен на верующих и неверующих. Верующих значительно больше. Предположим, что их количество удвоится, а неверующих почти не станет. Вы думаете, что это улучшит человеческую породу? Вы думаете, что в мире станет меньше горя? Если вы серьезно надеетесь на это, Аркадий Наумович, то, извините за резкость, вы непроходимый дурак и всем, что с вами произошло, обязаны лишь вашему характеру.

- Валентин Николаевич, - перебил хозяина кабинета Штерн, морщась от табачного дыма. - В силу положения я должен был покорно выслушивать ваши реприманды, но, честное слово, я никогда не желал ничего из того, что вы мне приписываете. Однако я убежден в одном: люди должны знать, что мир устроен так, а не иначе. И именно из знаний, а не навязанных лживых истин, люди должны делать свои выводы об этом устройстве. Казалось бы, чего проще - объявите все людям, пусть они сами делают выводы. Но вы боитесь. Боитесь, что мысли людей не будут совпадать с вашими установками. Страшно не то, что кто-то узнает правду об аэронавтике, страшно то, что они узнают ПРАВДУ!

- Вы сами говорите, что правду невозможно все время скрывать от всех, - сказал Авруцкий.

- Это не я сказал, - возразил Штерн. - Это американский президент Авраам Линкольн сказал. Можно все время дурачить часть народа, можно некоторое время дурачить весь народ, но никому и никогда не удастся дурачить все время весь народ.

- Им, конечно, виднее, - усмехнулся Авруцкий.

- Я не пойму одного, - сказал Штерн. - Ладно, нам запретили летать.

Но природу-то вы не отменили? Неужели за все это время никто после нас не летал? Вы же умные люди, вы не могли запретить полеты вообще. Хотя бы тайно?

- Посылали, - легко согласился Авруцкий. - Но после вас прежних высот никто достичь не смог. Максимально - тридцать пять километров. Это не идет ни в какое сравнение с вашими достижениями. Такое ощущение, что вы были последними из летавших свободно. Остальных просто не допускают выше стратосферы! Почему мы ринулись обживать Север? Именно по этой причине, Аркадий Наумович! И что же? То, что вы называли Антарктикой, тоже недостижимо! Сплошные разломы и чистая вода. Послали Леваневского и потеряли его, пришлось все списывать на капризы природы. Потом ледокол "Малыгин". А тут еще итальянцы сунулись… Опять заговорили об экспедиции Андре. Помните, он отправился со Шпицбергена на своем "Орле"? А ведь это было еще в 1897 году! Вспомнили Амундсена, американца Уилсона, наших Юмашова, Капицу и Данилина. Кстати, о вас на Западе тогда ходило тоже немало легенд. Вы были столь же популярны, как Соломон Андре, Нильс Стриндберг и Кнют Френкель. Вся эта шумиха, сами понимаете, была ни к чему. Поэтому и пришлось договариваться сначала с немцами, а потом с американцами, а всю Антарктику окружить запретами. Южные льды вообще объявили нейтральными. Такие вот дела!

- Подполковник Авруцкий принялся разминать новую сигарету. - Понимаете теперь, почему вы благополучно досидели до конца срока? Вы думаете, что отделались бы от Седого, не будь с вами рядом Дустана Кербабаева? Прирезал бы вас в зоне Седой, если бы не Дустан. Вот кому памятник ставить надо - без приговора, по долгу службы рядом с вами весь срок отсидел. И Седого с его жиганами тоже тогда ночью он… - Авруцкий выпустил нервный пульсирующий клуб дыма. - Только не делайте удивленного лица. Контролируя вашу группу, мы одних германских шпионов полтора десятка арестовали, не говоря уж об англичанах и американцах! Одиннадцать бандгрупп ликвидировали…