Сергей Трищенко - Реставраторы миров (сборник)

Отсюда мы плавно и ненавязчиво переходим к архитектуре тротильцев.

Окон в домах нет, а если и есть, то делаются распахивающимися наружу – потому что рано или поздно всё равно вылетают от беспрестанных взрывов. Дома, как и было сказано, в основном сделаны из броневой стали и лишь изредка – из тяжёлого литого железобетона.

В последнее время среди тротильцев начала распространяться мода на дома из монокристаллов кремния, карбида и нитрида бора, а также углепластиков, так что наука на Тротилии развивается так же успешно, как и на Земле.

Особенно большое внимание тротильцы уделяют теории взрыва – они знают о взрыве и детонации практически всё, так как всегда имеют возможность испытать на практике. Эта отрасль науки тесно смыкается у них с психологией – ведь взрыв является сущностью тротильцев, их помыслами и стремлениями, основой основ, альфой и омегой.

Если есть наука – есть и религия. Тротильцы – язычники. Они поклоняются Большому Взрыву, в результате которого возникла вся наша Вселенная. А также Второму Большому Взрыву, который должен положить ей конец, уничтожить. Но если первый они благодарят, то второй просят, чтобы он как можно дольше не наведывался на их планету.

Транспорта у тротильцев нет – для чего он существам, которые могут передвигаться при помощи автонаправленного взрыва: для передвижения они ориентируются в выбранном направлении, взрываются и летят со скоростью орудийного выстрела или даже немного быстрее: им ведь не приходится толкать перед собой тяжёлый снаряд, как пороховым газам.

Отсюда вы сами можете понять, что для точного направления полета им нужны приспособления, внешне напоминающие наши орудия. Поэтому вокзалы у них напоминают форты, ощетинившиеся в разные стороны пушечными стволами, а тротильцы посостоятельнее имеют дома хотя бы одно орудие, установленное в самой верхней точке здания на поворотном лафете.

Но неподвижные орудия не обладают большой дальностью – даже несмотря на то, что атмосфера на Тротилии более разрежённая: в среднем как на высоте около 50 километров – по земным меркам. Поэтому ещё в недавнем прошлом на дальние расстояния тротильцы обычно путешествовали от вокзала к вокзалу, где перезаряжались на выбранные направления.

Канонада в часы «пик» на вокзалах гремела несмолкаемая. Но так было до недавнего времени: совсем недавно один из тротильцев изобрёл прообраз ракеты – попросту говоря, снял орудие с лафета, случайно или специально оставив ствол незакреплённым, в результате чего получил новое средство передвижения. Теперь тротильцы почувствовали себя более свободными: залезая в трубу-ракету, ориентированную в выбранном направлении, они взрываются и, истекая из открытого конца трубы, толкают её вперёд. Потом возвращаются в трубу – они прицепляются к дульному срезу, – снова залезают внутрь и опять взрываются. Конечно, это довольно хлопотно, но даёт определённые преимущества – можно самостоятельно направлять свой путь. Просто же летать они не могут.

Зато работать им легко: любые перемещения грузов производятся без помощи каких-либо механизмов.

Искусство у тротильцев тоже своеобразное, как и всё остальное. Особое распространение получили пылевые скульптуры: скульптор взрывается в песчаной или пылевой пустыне, формируя собой свой замысел. А зеваки и критики оценивают мастерство исполнения.

Но больше всего им нравится веселиться – они обожают всякие праздники, фестивали, карнавалы, фейерверки. Вот тогда они радуются вовсю, и оглушительные взрывы хохота сотрясают планету.

Те, кто не знает тротильцев, может подумать, что они воюют. А они мирные люди, несмотря на внешний вид и взрывчатую сущность. И они не умеют воевать. Просто не умеют.

Чёрные языки пламени отчётливо выделялись на фоне белого неба.

Берт облегчённо вздохнул: хорошо, что он развёл костер прежде, чем отправился охотиться за сулсиком. Не то, пожалуй, и не нашёл бы свой мешок. Да, заставил его зверёк побегать.

Опустив нанизанную на прутик тушку на рогульки у костра, Берт посмотрел на небо.

Оба солнца опасно сблизились, и уже приготовились зайти одно за другое. Но до Времени Тьмы оставалось ещё далеко.

Берт перевернул тушку сулсика, и рот его наполнился слюной: запах поджаренного мяса донесся до ноздрей и обеспокоил желудок; тот заурчал.

«Почему так? – подумал Берт. – Вроде и поел после сна, а как доходит до мяса – опять есть хочется, будто не ел ничего?»