Максим Бахарев - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА V

— Значит, в нашем полку прибыло, и сможем теперь вместе отмолить Эльвиру, ведь она в коме и ещё ни разу не приходила в себя.

Закончились зимние каникулы, и ребята перед началом уроков стояли на крыльце школы и делились последними новостями. Варвара, не веря своим глазам, бросилась навстречу девочке, за которую они всей большой церковной семьей молились.

— Эллочка, подруженька, как ты себя чувствуешь? Мы так ждали тебя!

— Откуда ты, чудо? — Кто-то пытался пошутить.

— Из ада!

Это всё, что от неё услышали в этот день её сверстники.

Что пережила во время комы Эльвира Снегуркина, так больше никто и не узнал. После школы она несла послушание при монастыре, была тихой и скромной девочкой. Там же находились и её родители. Отец Эльвиры внёс большое пожертвование в казну монастыря, что намного облегчило труд и послушание его насельниц.

Утро было тяжёлое, тучи затянули небо сплошным серым покрывалом. Казалось, дождь навсегда поселился в городе. Тася встала с кровати, потянулась: голова болела и не хотела соображать. Еле-еле, волоча ноги, она прошла в ванную комнату. Душ поможет, но лезть под воду не хотелось. О! Кофе! Конечно, горячий кофе взбодрит её лучше, чем какой-то мокрый контрастный душ. Ну и ночь, «кошмар на улице Вязов». Таисии приснилась смерть в образе женщины, обычной женщины, блондинки средних лет, без косы. Женщина держала в руках свёрток в виде рулона из газеты.

— Возьми её, это твоя смерть.

— Да не нужна она мне!

— Возьми, так надо.

— Ну, если надо… но только, чтобы от тебя отвязаться.

Тася взяла свёрток, развернула и увидела жёлтую пластиковую трубочку.

— Что это?

Женщина-Смерть быстро удалялась, перейдя дорогу по пешеходной дорожке, она исчезла в зелени посадок…

Сделав глоток кофе, Таисия задумалась. Она прожила на свете тридцать пять лет и умирать в этом цветущем возрасте не собиралась. Она хотела выйти замуж и родить детей, воспитать их, дать образование, а потом… и потом тоже. Внуки, опять маленькие детки на руках! Тася всегда думала о детях и мечтала, что когда-нибудь её любимый мужчина вернётся к ней или случится чудо, и она сможет полюбить другого. Ей уже не двадцать, и надо подумать о будущем. Она в тридцать пять лет так и не реализовала себя ни как мать, ни как жена. Он ей не дал, красивый, умный и женатый. Десять лет вместе. И все десять лет он обещал ей развестись с женой и жениться на ней. Сейчас бы она никогда не вступила в связь с женатым мужчиной. Это хуже, чем украсть. Сейчас в душе её Бог, она узнала Его и старалась жить по заповедям. Это сейчас она знает, что страсть — ненадёжное чувство. Страсть не фундамент для семейной жизни, она проходит, а вместо неё остаётся ничем незаполненная дыра в душе и тупая боль. Но тогда, в двадцать с хвостиком, он был её принцем на белом коне, ну не на коне, а на «Волге», и не на белой, а на чёрной, государственной. Очень удобная штука для свиданий. Женя, так звали принца, собираясь к любимой, говорил жене, что у него дежурство на сутки или командировка дней на пять. Да… такая была любовь. Этой любви завидовали все её подруги. Он умел любить! Страстно ревновал, закатывал скандалы, дарил недорогие подарки и цветы. Звонил несколько раз в день. И так много лет. Не жена, не вдова, не подруга. Просто все десять лет — любимая. Приличный срок. Это он назвал её Тася-Мася. А сейчас он исчез. Когда она уже совсем смирилась, он исчез. Резко, неожиданно. Она и сама хотела прервать их связь. Объяснить ему, что грех прелюбодеяния приравнивается к греху убийства, но он больше не позвонил. Это, конечно, хорошо. Раз — и всё! Но она обманывала себя. Тревога, как змея, обвила её и душила. Неизвестность мучила её. Где же ты, мой непутёвый, с кем ты? Тася пыталась искать его, но никто ничего ей нового не сказал. И вот звонок от давней подруги.

— Ты что, не знаешь? Женька развёлся с женой, женился на молодой девчонке и уехал в Штаты!

Если сказать, что земля ушла из под ног, — ничего не сказать. Это было похоже на маленькую смерть. С остолбенением и пятнами, которые не проходили две недели. Она не могла говорить, двигаться несколько минут. Дома у подруги, выпив вина, Тася расплакалась. Слёз не было долго, и вот только сейчас, когда рядом плечо друга, поток вырвался наружу, всхлипы сотрясали плечи женщины. Лена молчала, здесь мешать было нельзя. Иначе боль могла спрятаться глубоко, и последствия стали бы непредсказуемыми. После долгой паузы Лена сказала: