Валерий Михайлов - Мастера Книги

– Да ты у меня философ, – ответил на это я и поцеловал ее в губы.

– Нет, правда, разве я не права? – вернулась она к этой теме после поцелуя.

– Ты всегда у меня права. Все будет хорошо. Я обещаю…

Во сне я увидел его. Мы сидели на берегу Дона в том самом месте, где я в детстве, я тогда учился классе в четвертом, ловил на макуху сазанов по пять – восемь килограмм каждый. Ловил, а потом, как бабка отшептала. Перестала мне нравиться рыбалка, и все, больше ни разу удочку в руки не взял.

– Ты же помнишь, как надо тянуть большую рыбу? – спросил он.

– Еще бы, – ответил я.

Чтобы рыба не сорвалась с крючка, ее надо вытягивать нежно, пока идет, а когда она сильно начинает вырываться, леску стоит попустить, пока рыбина не успокоится, а потом опять начинать ее медленно тащить, и лишь когда она окончательно вымотается, ее можно вытаскивать на берег, но не раньше, так как эта тварь на мелководье может вполне порвать леску, а если леска вдруг обмоталась вокруг руки или ноги, то может и утопить незадачливого рыболова.

– А жабрами дышать умеешь? – задал он следующий вопрос.

Я хотел, было, ответить нет, как вдруг поймал себя на том, что всю жизнь только жабрами и дышу. Это открытие заставило меня потерять дар речи.

– Я вижу, ты понял. Ладно, до встречи, – сказал он, хитро мне подмигнув.

– Да пошел ты на хер! – ответил на это я.

И проснулся от надрывных воплей телефона.

– У вас ровно сорок минут на сборы, – сообщил мне незнакомый голос, – завтракайте, одевайтесь и выходите. Квартиру запирать не нужно. Лишние вещи оставьте в квартире. У подъезда вас будет ждать сорок первый «Москвич» зеленого цвета.

– Ну и колымага, – сказала Алина, выруливая со двора. – Это ж как надо ненавидеть москвичей, чтобы так обозвать это корыто.

– В свое время о таком корыте можно было только мечтать.

– Куда едем?

– Следующая станция хутор красный, – ответил я, прочитав СМС.

Поистине человек – это сволочь, привыкающая ко всему. Не прошло и двух недель, а мы с Алиной уже втянулись в сумасшедшую кочевую жизнь. Мы нигде не задерживались больше трех дней, а из некоторых квартир нам приходилось драпать, едва мы успевали войти. Не скажу, что мы были счастливы и возгорелись желанием жить так до конца наших дней, но мы уже начали относиться к происходящему, как к ставшей постоянной временной плохой работе.

Мы лежали в постели в одной из новочеркасских квартир. Алина гладила меня по животу и груди, а я мысленно пускал слюни от удовольствия. Я лежал на спине. Глаза были закрыты, рот – приоткрыт, а согнутая в локте левая рука была поднята вверх. Короче говоря, у меня была такая же поза, какую принимает собака или кот, когда им чухаешь живот. Возможно, я даже начал урчать от удовольствия. Вдруг Алина без всякой на то видимой причины перестала меня гладить.

– Опусти руку и закрой рот, и вообще ты выглядишь странно, – сказала она. – Вставай. Нам надо поговорить.

– А лежа поговорить нельзя?

– Вставай. Разговор будет серьезным.

– Тогда, может, по чашке кофе? – предложил я, скорчив как можно более жалостливое выражение лица.

– Ладно, иди, вари, – согласилась она.

Пока я варил кофе, Алина успела одеться и привести себя в порядок. Она надела даже туфли. Я же как был, так и остался в семейных трусах и тапочках.

– Так не честно, – сказал я, когда она при полном параде села за стол.

– Ты прописал всю мою биографию? – спросила она, проигнорировав мои слова.

– Мне пришлось, когда ты согласилась на допрос с пристрастием, чтобы меня сдать. Если бы я не вмешался…

– Я знаю, – улыбнулась она, – именно для этого все и было задумано. Но я не об этом. Ты же знаешь, в каких условиях я росла.

– Я вообще удивляюсь, как ты не свихнулась.

– Меня спас мой талант, который, как и твоя способность проникать в лабиринт судьбы и даже незначительно его корректировать, является способностью приобретенной.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился я. Я уже понял, что разговор меня ждет не из приятных, но еще не догадывался, с какой стороны ждать подвоха.

– Тот тип, от которого мы бежим… пришло время тебе с ним встретиться.

– Так ты?.. – я не хотел верить своим ушам.

– Все это время работала на него? – произнесла Алина за меня эти слова. – Не совсем так. Я не работаю на него, я действую вместе с ним, потому что я так хочу, потому что благодаря этому моя жизнь обретает смысл… мой смысл. А я обретаю свободу.