Виталий Вавикин: Добро пожаловать в будущее

– Не сегодня, – говорит Хунган.

Он уходит, оставляя ее одну. Унси раздевает Бирса, укрывает одеялом и долго сидит рядом, наблюдая, как он спит.

Когда начинается рассвет, она раздевается сама и ложится рядом с чужаком, обнимает его, прижимается к нему. Сон приносит темноту и покой. Ей снится синее море и белые паруса. Ей снится край Вселенной, к которому она плывет на собственном корабле. Стоит у штурвала и направляет корабль в бездну. И слышно, как грохочет вода, летящая в пустоту. Рыбы возле корабля плывут против течения, пытаясь спастись. Но паники нет. Унси готова к смерти. Как готова команда. Они стоят на корме и смотрят вдаль. Еще пара мгновений – и этот мир закончится. Унси чувствует, как дрожит корабль. Доски трещат. Ветер срывает паруса. Они достигают края Вселенной и летят вниз. От чувства падения немеет все тело. Унси пытается сделать вдох, но не может. Ей остается лишь ждать, когда корабль достигнет дна и разобьется, но падение, кажется, будет продолжаться всю оставшуюся жизнь. Унси вспоминает плывущих от бездны рыб и думает, что ей следовало поверить им, попытаться спастись. Но сейчас уже поздно пытаться что-либо исправить. Сейчас можно только ждать и корить себя. Унси пытается сдержать стон разочарования, но не может. Ее команда слышит этот стон, оборачивается, смотрит на нее, видит ее отчаяние и стонет так же, как стонала она. Стонет все громче и громче.

Унси просыпается. Яркое солнце светит в окна. Бирс рядом. Его глаза открыты. Он смотрит на нее, изучает. Она лежит у него на груди. От него пахнет потом и пылью, но ей нравится этот запах. Унси встречается взглядом с чужаком и улыбается ему. Он улыбается в ответ, хмурится, спрашивает ее имя.

– Унси, – говорит она, решив, что в прошлую ночь он вдохнул слишком много волшебного порошка Хунгана.

– Я имею в виду твое настоящее имя. – Бирс заглядывает под одеяло, желая убедиться, что на них действительно нет одежды.

– Все называют меня Унси.

– Но ведь ты не всегда была помощницей Хунгана, не всегда была Унси.

– Не всегда. – Она снова ложится ему на грудь. Он обнимает ее. Руки у него грубые, но теплые. Унси чувствует шероховатость его кожи, чувствует мозоли. – Вчера ты заступился за меня… Почему?

– А почему ты разрешаешь ему бить себя?

– Потому что он заботится обо мне, о моей семье.

– Надеюсь, ты понимаешь, что он шарлатан?

– Для нас он Хунган. А ты – чужак.

– Это он велел тебе лечь со мной в постель?

– Да.

– Почему?

– Ты напомнил ему того, кто жил в этой квартире прежде.

– Жил с тобой?

– С моей сестрой.

– И что с ним стало?

– Он умер. Убил себя. – Унси вытягивает руку, указывая на дверь. – Там, в ванной.

– Почему же ваш Хунган не спас его?

– Он спас мою сестру, изгнал из нее дух Дамбала.

– Изгнал так же, как изгонял его вчера из тебя?

– Ты просто чужак, – настырно повторяет Унси.

– А ты все еще не назвала мне свое имя.

– Я слишком плохо тебя знаю.

– Хорошо, давай познакомимся. – Бирс поворачивается к ней лицом. – Я Джонатан.

– Я знаю. Но это ничего не меняет. – Ее рука скользит по груди Бирса, ниже. – Ты возбужден.

– Я знаю. – Бирс смотрит ей в глаза. Она улыбается, ложится на спину.

– Вот, значит, как? – Бирс подминает ее под себя.

Унси не сопротивляется, наоборот, сама поднимает бедра ему навстречу. Бирс прижимается к ней. Она обнимает его за шею, закрывает глаза.

– Это Хунган велел тебе заняться со мной сексом? – спрашивает Бирс.

– Нет. Этого я хочу сама.

– Хорошо. – Бирс поднимается на локтях, изучает ее лицо. Унси знает, что он смотрит на нее, но не открывает глаза.

Когда все заканчивается, Бирс снова спрашивает ее настоящее имя.

– И не говори теперь, что мы чужаки. Я обладал твоим телом.

– Тело можно вылечить. Душу – нет, – говорит Унси.

– Я не верю в вуду.

– Зачем же тогда вчера ты пришел к нам?

– Я шел не к вам.

– Это ты так думаешь, – Унси улыбается, не открывая глаз.

– Не хочу спорить, – ворчит Бирс, поднимается с кровати. Шуршит одежда.

Унси поворачивается на бок и смотрит, как он одевается. Ей нравится его тело: крепкое, крупное. Кожа загорелая. Его юность осталась далеко позади, а старость прячется где-то за холмами.

– На столе вареный петух и вода. Поешь, перед тем как уйдешь, – говорит Унси. Бирс кивает, садится за стол. Мясо холодное, но настоящее.

– Давно не ел ничего подобного, – признается Бирс. Унси улыбается. Он предлагает ей присоединиться. Она отказывается.