Нил Шустерман - Нераздельные

Левий Иедедия Калдер (также называемый Лев Гаррити)

Этот десятина-ставший-хлопателем нарушил условия домашнего ареста и вот уже несколько месяцев скрывается от надзора. Общее мнение гласит, что организация хлопателей взорвала жилье Лева Калдера в попытке убить его, но мы стоим на той позиции, что он сам подстроил эту провокацию и теперь работает на хлопателей.

Камю Компри

Хотя процесс, обратный расплетению, не входит в число наших непосредственных задач, «Граждане за прогресс» попросили нас поддержать их усилия, в особенности в свете предательства Рисы Уорд. Поэтому предписывается отзываться о Камю Компри — и «сплетении» вообще — в самых позитивных выражениях. Считаете вы Камю Компри человеком или нет — вопрос, к делу не относящийся.

Орган-пираты

Не стоит закрывать глаза: черный рынок органов процветает; его успех напрямую связан с нашими ошибками и провалами по части поимки беглых расплетов. Мы твердо убеждены: стоит только гражданам повысить бдительность, а государству ассигновать дополнительные средства — и количество беглецов, попадающих в лапы орган-пиратов, резко сократится. Картели черного рынка постигнет крах.

У вопросу о Людях Удачи

В последнее время становится все отчетливее видно, что Люди Удачи, коренные американцы, действуют наперекор нашим целям; особенно это верно в отношении арапачей, о которых давно известно, что они регулярно дают тайное убежище беглым расплетам. Пока эти так называемые «усыновленные беженцы» остаются на территории племени, они находятся вне нашей юрисдикции. Не вступайте с Людьми Удачи ни в какие прямые конфронтации — до тех пор, пока не будет прекращено действие нынешних договоренностей и не станет возможным прямое вооруженное вмешательство.

Мы семимильными шагами приближаемся к окончательному решению проблемы трудных подростков. Нашими усилиями Движение против расплетения прекратило свое существование. Я искренне верю, что настанет день, когда мы освободимся от страхов, связанных с ювенальным сектором нашего общества, когда самые лучшие и талантливейшие представители нашей молодежи расцветут, словно тщательно подрезанное дерево. Вы, агенты и служащие Инспекции по делам молодежи, и являетесь теми людьми, которые отсекут лишние, больные ветви. Благодарю за службу!

Герман Шарпли,

руководитель Департамента по делам молодежи

Транк-дротик проносится мимо его головы — так близко, что едва-едва не задевает мочку уха. Второй дротик пролетает под мышкой — кажется, даже виден дымящийся след, как после самолета, — и, тихо звякнув, втыкается в мусорный бак где-то впереди, в тесном проулке.

Льет дождь. Хотя стоит позднее лето, небеса разразились грозой чуть ли не библейского масштаба; но такая погода беглецу только на руку — сплошная стена воды мешает его преследователям-юнокопам как следует прицелиться.

— Сынок, не убегай — себе же хуже сделаешь! — взывает один из копов.

Он бы расхохотался, если бы не дышал с таким трудом. Если его поймают, то расплетут — что может быть хуже этого? И как юнокопу хватает самонадеянности называть его сынком, когда мир больше не видит в беглеце представителя человеческой расы? С точки зрения человечества, он не более, чем предмет. Мешок, набитый биоматериалом, созревшим для использования.

За ним гонятся то ли два, то ли три юнокопа. Как-то не хочется поворачиваться, считать; когда ты бежишь от смерти, в отчаянной попытке остаться целым — не играет роли, сколько их там у тебя за спиной: один, или десять, или сто. Значение имеет лишь одно — что за тобой гонятся и ты должен бежать быстрее.

Мимо свистит очередной дротик — но не так близко, как все прежние. Юнокопы так разозлились, что становятся небрежны. Вот и хорошо. Он пробегает мимо забитого под самую крышку мусорного бака и переворачивает его, надеясь еще больше задержать охотников. Проулку, кажется, не будет конца. Он и не упомнит, чтобы в Детройте были такие длиннющие проулки. Но вот, наконец, ярдах в пятидесяти впереди показывается выход, и беглец уже предвкушает свободу. Сейчас он вырвется в гущу городского движения. Может, даже спровоцирует автомобильную аварию, как Беглец из Акрона. А вдруг и ему попадется какой-нибудь десятина, которого можно было бы использовать в качестве живого щита. И чем черт не шутит — а ну как и ему повезет встретиться с красавицей-беглянкой. Теперь у него есть цель, и от этих мыслей в изнуренном теле словно открывается второе дыхание — он увеличивает скорость. Копы остаются далеко позади, и в нем зажигается искра надежды — редчайшего товара, который всегда в дефиците для того, кто ценится дешевле, чем сумма раздельных своих частей.