Ольга Чигиринская: Операция «Остров Крым»

– Осторожненько, чтобы следов не оставлять, – вставил Глеб. – Как Палишко…

– Да хотя бы как Палишко! Ты же поля не видишь! С Палишкой они знают, как себя вести: ты не зарывайся – тебя трогать не будут. С тобой же – черт-те что. То ты из себя Сухомлинского строил, они на тебе верхом ездили, то ты озверел и в эсэсовца превратился…

– Я? – Глеб на секунду поднял голос, но тут же взял себя в руки. – Я – эсэсовец? Я ни разу за все время службы никого сортир носовым платком мыть не послал. Я никогда не заставлял весь взвод отвечать за проступок одного, чтобы они все ему наломали… Я…

– Жопа бугая… – грубо прервал майор. – Гуманист, блядь… Он, видите ли, не бьет солдата… Он его берет и об колено ломает. Он не больше не меньше – весь армейский порядок хочет порушить, а вместо него построить свой, правильный. Ты понимаешь, что они все до одного тебя ненавидят? Ты понимаешь, за что они тебя ненавидят?

– Да.

– Ну так чего выебываешься?

– Я хочу, чтобы они вели себя как люди.

– И поэтому пусть жрут с земли, как свиньи… – Майор сунул в зубы сигарету, чиркнул спичкой. – Глеб, когда у меня рота освободилась, я мог на нее поставить Палишко… а поставил тебя. Как думаешь, почему?

– Потому что он мудак?

– И это тоже, само собой. Но в основном, Глеб, потому что ты все-таки человек с высшим образованием и, как я думал, с мозгами. Я еще зимой понял, куда нас бросят. И решил, что ты в этом случае на роте будешь лучше, чем Палишко. У тебя контакт с местными выйдет, а это нам важно сейчас. Но на беса мне твой контакт с местными, если ты контакт с солдатами теряешь? Со своими солдатами?

– Я советский офицер, – сатанея, сказал Глеб. – И я знаю один закон: Устав! И они у меня будут выполнять этот Устав, я сказал!

– Тьфу! – Майор загасил плевком окурок, бросил, растер, развернулся и зашагал обратно на аэродром. Глеб достал пачку «Родопи», закурил, в одиночестве и молчании выкурил три сигареты, сжигая адреналин. Потом растер последний окурок о ствол дерева и пошел в диспетчерскую – нечто вроде импровизированного офицерского клуба, где общались десантники и офицеры из персонала аэродрома.

В диспетчерской было тесно. Офицеры сгрудились вокруг радиоприемника, вещавшего новости крымского «Радио-Миг». Мощный приемник аэродрома без труда брал крымскую волну через сеть помех.

– Падение курса акций «Арабат-Ойл-кампэни». За прошедшую неделю акции этой крупнейшей в Крыму промышленной корпорации упали на десять пунктов. Аналитики Симферопольского делового центра опасаются, что это повлечет за собой обвал нескольких корпораций и банков, державших акции «Арабат-Ойл». Новости спорта: Москва усиленно готовится к Олимпиаде. Тем временем число стран-участниц сокращается. О своем бойкоте этой Олимпиады заявили Соединенные Штаты Америки. Это связано с протестом против введения советских войск в Афганистан. Из Непала вернулась разведывательная экспедиция Вооруженных сил Юга России, – сообщила дикторша. – Новая вершина, которую избрали для себя наши альпинисты, – Лхоцзе, один из наиболее сложных гималайских восьмитысячников. Если не возникнет каких-либо препятствий, крымская экспедиция отправится в Гималаи в августе. Подъем на Лхоцзе по Южной стене станет новым словом в практике высотных восхождений. Бокс. В полуфинал ежегодного первенства Крыма вышли Антон Костопуло и Сулейман Зарифуллин…

Глебу как-то неинтересно было, кто вышел в полуфинал первенства Крыма по боксу. Его задела новость о возвращении разведывательной экспедиции. Неужели они думают, что смогут выехать? За каким чертом вы, ребята, вернулись? Все, для вас границы закрыты. Стирайте с карты Гималаи.

Год назад Тамм получил добро на эверестскую экспедицию, Глеб поехал на Памир – проходить отборочные, и когда прошел – был без водки пьян от радости. Эверест, недостижимый и вечный – Господи, если не подняться – то хоть рядом постоять! Очередь им пришлась на 82-й год, поначалу выпало на 81-й, но японцы уговорили поменяться – у них было столетие Токийского университета, хотели отметить. Тамм уступил, и Глеб готов был сгрызть ногти до локтей: еще год ожидания! Он с ума сходил – так что же чувствует тот, для кого Гималаи теперь закрыты навсегда?

Или они все же надеются, что их выпустят? Там идиоты живут? Как-то в руки Глебу попался глянцевый польский журнал, с обложки которого смотрели заросшие и заиндевевшие по самые глаза крымские вояки, только что взявшие Эверест. Пространную статью на польском он не осилил, но запомнил глаза этих людей. Глаза, в которые никто и никогда не плевал с последующей лекцией о божьей росе. Ну что, подумал он с неожиданной злостью, всякая лафа когда-нибудь заканчивается, ребята.