Игорь Поляков - Доктор Ахтин

— Да, едем на задержание.

— Мария Давидовна, да вы что, мы с Колей и пятеро спецназовцев. А он всего один.

На лице Ивана Викторовича застыла улыбка уверенного в себе человека. Женщина пытается напугать его, рассказывая ему, что Парашистай опасен.

Нажав на кнопку отбоя, он самодовольно спросил напарника, сидящего за рулем:

— Ну, что, Коля, справимся всемером с Парашистаем?

— Иван Викторович, какой разговор!

— Вот, а Мария Давидовна сомневается в этом. Кстати, давай тихо подъедем к его дому. Выключи мигалку.

Иван Викторович посмотрел назад, — ехавшая в уазике сразу за ними группа быстрого реагирования последовала их примеру.

Въехав во двор пятиэтажки, они оставили машины у первого подъезда.

— Значит, так, ребята, — сказал негромко Вилентьев собравшимся вокруг него людям форме, — он живет один на первом этаже в квартире номер двадцать два, вот те три окна выходят на эту сторону, и одно окно — на той стороне дома. Не думаю, что у него есть огнестрельное оружие, но ножом он пользоваться умеет, поэтому будьте внимательны и не подпускайте его к себе близко. Желательно взять его живым. Я думаю, двое должны остаться под окнами, а остальные — за мной.

Командир спецназа скомандовал, и двое бойцов побежали — один под дом, другой — за дом.

Вилентьев быстро пошел к третьему подъезду. В сумерках наступающего вечера, когда фонари еще не зажгли, они были похожи на привидения. Странные создания безумного мира.

Им повезло — железная дверь в подъезд открылась перед ними. Женщина с маленькой собачкой испуганно шарахнулась в сторону, пропуская вооруженную группу внутрь.

— Тихо, — предупредил её Вилентьев, — милиция.

Спецназовцы заняли свои места у нужной двери и замерли. Коля, вытащив пистолет из кобуры, выжидательно посмотрел на Вилентьева.

Иван Викторович подошел к двери, на которой были приклеены две одинаковые цифры, и громко постучал.

К его удивлению, дверь от стука задрожала так, что стало понятно, что она не закрыта. Иван Викторович ощутил нехорошее предчувствие — или Парашистай, кем-то предупрежденный, уже оставил это место, или он их ждет. Где-то в глубине его сознания Вилентьев подумал, что лучше бы в квартире никого не было, потому что он прекрасно знал, что предупрежденный — вооружен. Но отступить было невозможно.

Иван Викторович потянул дверь на себя и показал глазами спецназовцу слева от себя — вперед.

Боец бросился в квартиру, за ним последовал командир и еще один спецназовец.

— Давай, Коля, — сказал Иван Викторович, — я за тобой.

Но, когда надо было шагнуть внутрь, ноги не послушались его. Капитан Вилентьев стоял на пороге квартиры номер двадцать два и вглядывался в темноту квартиры.

Сначала кто-то чертыхнулся, блеснул луч фонаря, затем послышался вскрик и грохот падающего тела. Луч от фонаря метнулся в сторону, и ударила короткая очередь. Когда Вилентьев услышал крик в квартире, он смог заставить свои ноги сделать шаг.

Держа в вытянутой руке пистолет, он вошел в квартиру и остановился. На ощупь, он попытался найти выключатель, чтобы зажечь свет, но, найдя его, несколько раз безрезультатно щелкнул. Темнота в квартире была кромешной и, главное, — он услышал в наступившей тишине стоны.

Иван Викторович подумал о том, что надо идти вперед к раненым, что он должен что-то делать, но не мог сдвинуться с места. И только когда он услышал звук выстрела, раздавшийся вне квартиры, он пошел вперед.

Мария Давидовна, положив трубку, вздохнула. Она предполагала, что все закончится именно так, но — хотелось, чтобы произошло чудо, и она ошиблась. Ей подсознательно хотелось, чтобы Михаил Борисович и Парашистай были разными людьми. Доктор ей нравился, и — если уж быть до конца честной перед собой — она примерно с полгода назад уже начинала строить долгосрочные планы в отношении Михаила Борисовича.

Её наивная мечта растворилась, как сигаретный дым.

Она потянула руку к телефонной трубке. Она даже взяла её и протянула указательный палец к кнопкам. Но в последний момент опомнилась, — он серийный убийца, маньяк, и она уже совершила преступление, скрыв от следствия то, что знала.

Мария Давидовна положила трубку на место. Села в кресло и задумалась.

С другой стороны, он спас ей жизнь. Два дня назад она сходила на маммографию, и на снимках ничего не было. Она помнила, что сказал доктор-рентгенолог:

— Типичные возрастные изменения, хотя справа они более выраженные. Тяжистость такая, словно в этом месте была операция. У вас, Мария Давидовна, никаких операций на правой молочной железе не было?