Ольга Онойко - «ХроноРоза»

— Уичис, — вслух подумал кто-то. — Знаменитость. Не хуже Тича в своём деле.

— Когда я увидел собаку, — сказал Бык, — то подумал, что меня хотят убрать как свидетеля. И… Уичис считал, что вербовщик — один из людей Веретена.

Веретено рухнул обратно в кресло.

С минуту все молчали. Пираты сидели неподвижно, и только чутьё подсказывало Быку, что они яростно спорят и перекидывают друг другу большие пакеты зашифрованной информации. Подробнее Бык разобрать не мог.

— Что ж, — сказал Аладору, — думаю, и я должен раскрыть карты. Мои знакомые из Высокого Начальства полагают, что ты нарочно вербуешь людей и посылаешь их сложиться о защитные системы Начальства.

У Веретена отвисла челюсть. Он побледнел так, что это было заметно даже в сумраке.

— Они так считают?..

— Ещё они считают, что кто-то прикрывается твоим именем.

Веретено закрыл лицо руками. Он тяжело перевёл дух и тихо прорычал что-то, потом с силой потёр глаза и уронил руки на стол.

— Начальство, — вполголоса сказал он, глядя прямо перед собой, — те ещё говнюки, но очень, очень умные говнюки… Всё складывается. А знаешь, с чего началось? Профсоюз охотников вдруг решил, что я велю им учредить должность заместителя секретаря и собираюсь занимать эту должность бессменно. До них дошёл слух. Полный бред. Но они поверили, а почему? А потому что штурманский профсоюз и мастера глубин трепали между собой такие же слухи. Потом менялы узнали, что я собираюсь ввести процент со сделок. Один умник даже пришёл ко мне с согласием и стал торговаться насчёт преференций. Потом эта муть о процентах дошла до работорговцев. Они бы ещё десятину придумали! Я над этим ржал… а зря. Надо было тогда же начинать расследование. Потому что потом стали гибнуть хорошие люди. Нет, Тич был ублюдком, да и по Уичису я бы не всплакнул. Эммарна из картографов…

— Что? — вскрикнула Листья. — Как?

Веретено покачал головой.

— Как обычно, — сказал он с горечью. — Наняли заснять хроношторм. Дали координаты. Точно не известно, но вроде как координаты были неверными. Она угодила в эпицентр, а баллов в шторме было не девять, а двенадцать. Похоже на несчастный случай. Но только не с Эммарной. Она была лучшей. Она такой же шторм носила на шее в кулончике.

— Осторожно, Илэвен, — сказал кто-то во мраке, — следующим можешь стать ты.

— Да чтоб тебя рыбы съели! — огрызнулся Веретено. — Думай, что говоришь.

— Вельзор прав, — сказала Листья. — Лучшая из картографов, первейший пират, самый ловкий охотник… Илэвен — главный программист Тортуги, к тому же он пишет оборону. Он в опасности.

Веретено уставился на Листью.

— Кто это? — спросил он так, словно Листья могла это знать. — Что им нужно?

Листья пожала плечами.

— Я не знаю. Но они разрушают сложившийся порядок и устраняют лидеров.

— Да, — сказал Веретено, — я догадываюсь, что у нас хотят отжать остров. Но кто? Кому это может понадобиться?

— Высокому Начальству? — предположил кто-то рядом с Вельзором.

— Бред, — ответил Вельзор.

— Бред, — подтвердил Илэвен. Бык наконец разглядел его: высокого худого человека с острым лицом и отрешённым взглядом. — Если бы мы чем-то им мешали, или они чего-то от нас хотели, они бы действовали либо миром, либо силой. Они бы не стали разводить враньё.

— Тогда кто?

— Боюсь, — сказала Листья, — мы узнаем это не раньше, чем встретимся с ними.

Бык сидел на огромном валуне посреди дикого пляжа. Он подумывал выкупаться, но было холодно, и он всё не мог уговорить себя раздеться. Он только снял ботинки и медленно перебирал пальцами ног сероватый песок, наполненный множеством мелких ракушек. Он был здесь не один. В стороне, шагах в пятидесяти, у кромки воды сидела незнакомая девушка, украшенная костяными шипами на спине и локтях. Но ей не было дела до Быка, а Бык не тревожил её, и они не мешали друг другу.

Небо затянули облака. Время от времени ветер бросал Быку горсть дождевых капель. Море было свинцового цвета, но шторма не ожидалось.

Бык ощутил присутствие Листьи до того, как она стала видимой.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

Листья встала у него за спиной, заслонив от ветра. Стало немного теплее. Бык улыбнулся.

— Ты так и не сходил на Пальмовый рынок? — спросила она.

— Я хотел полюбоваться на чудеса. А сейчас душа у меня к ним не лежит.

— О чём ты думаешь?

— Листья, у Веретена есть имя? Человеческое имя.

— Конечно. Рафль.

— Ральф?

— Рафаэль. Произносится — «Рафль». А почему ты спрашиваешь?