Александр Меньшов - Пройти лабиринт

— И что это все значит?

— К сожалению, это все должно закончиться печально. Так, по крайней мере, говорят прогнозы.

— На что вы намекаете?

— По законам жанра: ружье, висящее на стене, в последнем акте должно выстрелить… Я не говорю о том, что опасность грозит от самого Андрея, хотя подобное не исключаю, однако…

— Да вы в своем уме! Андрей не такой! Вы его совершенно не знаете!

— Ни одна из фигур не живет своей жизнью. К сожалению. Так или иначе, Андрей станет тем, кем пожелает Игрок. Думаешь, в моё время было иначе? Или мне не хотелось жить по-иному?

— И кто он, этот ваш злобный бессердечный игрок? Бог? Какой-то абсолютно аморальный тип! — Маша почувствовала, что в голове у неё начинают плыть мысли от водки.

Баюн не ответил. Он как-то печально посмотрел на Машу и вздохнул. А она не хотела верить в происходящее.

Выждав какую-то паузу, Баюн грустно проговорил:

— Помнишь, как там у старика Чехова: «Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье, и разбиваются их жизни…»

— Понимаешь, — продолжал он, — окружающим людям жизнь кажется пресной. Никто не говорит умных слов, все больше какие-то глупости и пустые речи. И все больше едят да пьют. Волочатся туда-сюда. Нет драматизма… Для Игрока все выглядит по-другому. «Быт» у него как бы общая канва. На фоне которой творятся вселенские «чудеса», которых мы же совершенно не видим. И пока люди живут своими проблемами, он ведет свои «фигуры» либо к победе, либо к поражению…

Баюн вздохнул:

— Вот это настоящий Драматург! — не понятно о ком сказал он.

В воздухе повисла какая-то недосказанность.

Баюн вдруг замахал головой, словно развеивал дым.

— Пейте! — снова приказал он, вставая. — Кстати, у вас соль дома кончилась.

С этими словами он бросил Маше тот пакетик с йодированной солью, какую просил приобрести в супермаркете…

Маша закончила убирать в доме. Она устало присела на стул и подперла голову руками. В такие минуты в перерывах между делами, она снова окуналась в апатичное состояние. Из глаз медленно текли горькие слезы, попадая часто на губы и оставляя там вкус одиночества и безысходности.

День стоял погожий. Весна буйно раскинулась по городу, заставляя расцветать кусты и деревья.

Маша подошла к подоконнику и оперлась на него. В памяти пролетали отрывки детства и душу снова начинали ласкать беззаботность и радость юных лет.

Если мерить годами — то, как же это было давно! Неужели так и жизнь проходит?

Маша в который раз ощутила, как та вытекает из нее, словно песок в часах. Не так уж и много остается его в верхней части.

От этих мыслей ее оторвал чей-то настойчивый взгляд.

Маша повернулась на причину этого взгляда: на той стороне тротуара стоял Андрей. Он смотрел немигающим взглядом.

Поначалу Маша подумал, что это видение. Но и спустя минуту Андрей продолжал стоять на тротуаре.

Первым желанием было броситься к нему. Но, присмотревшись, Маша ощутила легкий холодок страха, пробежавшего между лопаток.

Лицо его не выражало никаких эмоций, никаких мыслей.

Сразу вспомнились все события этого полугодия: как Андрей вышел однажды на работу и пропал без вести; как его нашли где-то в городе и увезли в психушку; как он исчез оттуда и снова он пропал без вести. Сколько слухов и досужих сплетен приходилось слушать. А теперь, глядя на Андрея, Маша вдруг подумала, что не все они были такими досужими.

Маша осторожно попятилась назад. Спрятавшись от взгляда Андрея в соседней комнате, она судорожно пыталась сообразить, что ей делать.

— Здравствуй! — звук голоса показался резким, как удар хлыста.

Маша испугано ойкнула и отскочила в угол.

— З-здравствуй, — заикаясь, проговорила она.

Андрей огляделся и присел на диван. Он принюхался и вдруг улыбнулся.

— Пирожки с творогом и изюмом, — определил он.

— Ага.

Улыбка у Андрея была еще страшнее, чем безэмоциональная маска на лице.

Ситуация выглядела как-то абсолютно нереально. Маша, огляделась по сторонам, пытаясь понять: быть может, она спит?

— Хочешь есть? — тихо спросила она.

— Хочу, — снова улыбнулся Андрей.

Они прошли на кухню.

Привычные действия вернули Машу к действительности. Она наконец-то собралась, и решительно спросила:

— Где ты пропадал?

— Ты меня сперва напои, накорми, а потом о деле пытай, — Андрей присел на свое место в углу и откинулся на спинку диванчика.

— Я тебе Баба Яга, что ли? — обиделась Маша.