Альбер Робида - Война в двадцатом веке

Но дело еще не кончено. Медиумам, после заслуженного отдыха, пришлось направить все усилия на основные оборонительные рубежи; тем же вечером они возобновили свои действия. К несчастью, в горячке наступления медиумы позабыли разрядить мины, которые враг разместил в окрестностях, и все отделение было стерто в порошок взрывом заряда, пробужденного к детонации магнетическими пассами.

Оставалось прибегнуть к регулярной осаде. Ночью, под прикрытием дождя всевозможных снарядов, генерал собрал большую осадную химическую батарею.

Зрелище невыразимого ужаса! Небо пылало от красных, зеленых, фиолетовых, желтых и голубых вспышек, пролетавших внезапными искрящимися трассами, в воздухе скрещивались горящие хвосты тысяч снарядов, химические сосуды и бомбы прочерчивали огненные пути, взрываясь в разноцветных облаках газов и дыма. Неприятельские химики также не сидели сложа руки; то была эпическая дуэль между научными войсками враждующих сторон. С наступлением дня враг демаскировал две батареи, осыпавшие наших солдат бомбами с парализующим газом. Парализованные либо охваченные смертельной каталепсией солдаты падали на орудия. В ответ были посланы снаряды с миазмами, вызывавшими страшные приступы эпилепсии. Но удушающие снаряды противника по-прежнему градом обрушивались на наши позиции, равно как и канистры, заряженные химической чесоткой, этим великолепным изобретением выдающегося вражеского ученого.

Наши химики жесточайше страдали, пока наконец один из инженеров не придумал бомбы с едкой росой (распространяющаяся в атмосфере серная кислота, за изобретение которой он был награжден медалью Академии наук); за одну ночь едкая роса уничтожила неприятельские батареи.

В этот промежуток времени стало известно, что флотилия вражеских субмарин собирается покинуть порт приписки и отплыть в неизвестном направлении, очевидно, намереваясь разрушить наши порты либо высадить десант где-либо на наших берегах. Команда дозорного корабля, осмелившегося пересечь враждебные воды, видела величественные подводные мониторы неприятельского флота, высокоскоростные бронированные крейсера, торпедоносцы; все они с замечательной скоростью слаженно плыли и перестраивались под волнами.

Французский флот, столь же многочисленный и не менее внушительный, находился далеко в море, транспортируя подводную пехоту и десантные войска. Инженер-адмирал планировал атаковать и потопить вражеский флот, прежде чем напасть на неприятельские порты.

Фабиусу Молина было приказано присоединиться к флоту; по причине блестящей службы, он был придан морякам в качестве инженера-торпедиста и в силу рекомендации адмирала назначен командиром «Цианистого калия», подводного торпедного корабля новейшей конструкции.

Фабиус, не теряя времени, поспешил в порт, где стояло вверенное ему судно. «Цианистый калий» обладал весьма малыми размерами и брал на борт всего лишь шесть человек; это был один из небольших, вытянутых, напоминавших очертаниями рыбу торпедоносцев, предназначенных для быстрых действий и в то же время опасных разведывательных миссий, один из смертоносных морских пигмеев, которые незримо скользят под водой и направляют свои торпеды на корпуса громадных мониторов [3] У Робида «Цианистый калий» вооружен торпедным аппаратом, однако далее сказано, что торпеды буквально «прикрепляются» к вражескому судну, т. е. речь идет о некоей комбинации самодвижущихся торпед и магнитных мин. .

— Вы настоящий сухопутный волк, — сказал адмирал, передавая Молина бразды правления торпедным кораблем. — Проявите-ка свои дарования в море!

— Черт побери! Вы еще в них убедитесь, как и враги! — скромно ответствовал Молина. Едва не задевая морское дно, скрываясь среди поросших водорослями скал, «Цианистый калий» помчался вперед. После двухдневного плавания судно вошло во враждебные воды и чуть не налетело на ряды мин, защищавшие берега. Семьдесят два часа вся команда трудилась, не зная ни секунды передышки; за это время Молина удалось отключить три линии мин, тянувшиеся на двадцать лиг или более.