Андрей Гудков - Безоблачное небо [CИ]

Одного взгляда хватало, чтобы понять, что это не могло быть чем-то естественным и природным. От осознания масштаба этого рукотворного урагана у меня выступил пот на спине. Я нервно передернул плечами, возникло желание развернуться и улететь обратно… но Изабелла была права, невозможно воевать против врага, о котором ты ничего не знаешь.

Я заложил широкий разворот с набором высоты, для храбрости тихо напевая про себя простенькую горскую песню. «Тень» вела себя отлично, а вокруг никого не было. Поднявшись на двенадцать тысяч метров, я повернул к Штормовой стене, так прозвали на «Изгнаннике» этот рукотворный ураган.

- Ирина, ты готова?

- Да, - коротко ответила княгиня.

- Тебе не страшно?

- Очень.

- Мне тоже…

Первые секунд десять все было неплохо, самолет летел ровно, верхняя кромка туч была ниже нас на две тысячи метров. А потом вдруг самолет резко подбросило вверх на сотню метров, после чего он провалился вниз метров на пятьсот!

Я не успел даже выругаться. От резких перегрузок потемнело в глазах, сзади испуганно вскрикнула Ирина. Вцепившись в штурвал, я пытался удержать самолет, но его как щепку бросало из стороны в сторону. От жесткой турбулентности корпус так стонал, что я мгновенно вспотел, казалось еще мгновение и крылья просто переломятся…

«Тень» бросало то вверх, то вниз, резкие порывы едва не разворачивали её. Встречный ветер снижал путевую скорость, я выжимал из двигателя все, что можно было, но самолет продвигался вперед совсем ненамного. А пару раз самолет просто проваливался вниз, и в такие моменты я буквально нутром чувствовал, как близко находятся, несущиеся с бешеной скоростью, темные тучи. А ведь там внизу еще и горы… нет ничего легче, чем при нулевой видимости на полной скорости влепиться в каменную стену.

Но у меня не было, ни страха, ни сомнений, ни тем более паники. В таких ситуациях думать о чем-либо просто не успеваешь, все силы уходят на борьбу со стихией. До боли сжав зубы, упираясь спиной в кресло и ногами выжимая педали, я, вцепившись двумя руками в штурвал, удерживал машину на нужном курсе, стараясь угадывать направление воздушных потоков.

Чисто интуитивно (думать времени не было) я понял, что единственный шанс – это прорваться через шторм. Обливаясь потом и лихорадочно оглядываясь по сторонам, я, опять же чисто интуитивно бросил самолет вниз и попал в мощную струю воздуха. Этот поток, словно отбойное течение в море, очень быстро пронес нас несколько десятков километров и выбросил в сторону. Нас еще несколько раз сильно тряхнуло, а потом самолет попал в сильный нисходящий поток…

Стрелка высотометра просто завертелась, показывая, как быстро мы снижаемся. Я подавил первый порыв резко задрать штурвал. Вместо этого я плавно повел его на себя, немного повернул самолет и… надо было бы добавить тяги, но она и так была максимальной. Потеряв после этого еще две тысячи метров высоты, мы выскочили из нисходящего потока на высоте пять с половиной тысяч метров.

- Мы прорвались, - хрипло произнес я.

«Тень» опять летела прямо и легко. Вокруг нас было лишь чистое и безоблачное небо, а черная Штормовая стена осталась позади и мы с каждой секундой отдалялись от неё.

- Я думала, что мы сейчас умрем, - ответила мне Ирина. – Хорошо что, я в туалет сходила перед вылетом…

- Я снижаюсь. Посмотрим, что там внизу.

Достав планшет, я отметил наш курс и посмотрел на хронометр. Он сообщал, что безумный полет над штормом занял всего пять минут, а не полчаса, как мне показалось. Записав все, я быстро убедился, что вокруг нас никого нет, убрал тягу и начал плавное снижение.

Обзор из кабины «тени» был отличным. Всего слегка накренив самолет, я мог посмотреть, что находится под ним. Очень удобно, особенно для разведчика.

- Почему все такое серое? – удивленно поинтересовалась Ирина.

- Потому что это пустыня.

Трудно было с чем-то перепутать этот безжизненный пейзаж. Признаться, я был удивлен. Я ожидал чего угодно, но только не пустыню. Предполагалось, что за Штормовой стеной мы обнаружим загадочную страну Эйрхатов, их города, крепости и летающие острова, а увидели одну лишь пустошь цвета детской неожиданности…

Поначалу я старался держаться на четырех тысячах метров, но потом расслабился и спокойно спустился до двух. И в небе и на земле не было вообще никого. Не было видно ни городов, ни поселков, ни дорог, ни чего-либо еще. Только серая глина, пески, невысокие холмы и русла давно пересохших рек.