Владимир Прягин - Корпункт

— Какие явки? Совсем сдурел? Я эти конвертики привёз из другого города, из губернского! Вот именно в таком виде! Их ещё в типографии запечатали! Я ими только торгую, а повлиять на то, что внутри, не могу никак. У меня всё чисто, с М-договором, там пункт специальный есть…

— А кто тогда может, если не ты?

— Держатели — ну, в смысле, клиенты, которые их у меня берут…

Иван никогда не мнил себя психологом экстра-класса, чующим подлянку за километр. Детектора лжи под рукой сейчас тоже не было (равно как и интерпретатора речевых интенций стационарного). Но имелось редакторское чутьё на слова, обострившееся в магическом мире. И чутьё это подсказало — в последней фразе Григория есть одна любопытная коннотация.

— Держатели, — повторил Иван, пробуя словечко на вкус. — А просвети-ка — кто, кроме нас с тобой, держал этот конверт в руках?

Кажется, он попал-таки в точку — собеседник замялся, зыркнул по сторонам и начал выбираться из кресла:

— Ваня, извини, но…

— Гриша, ты своим поведением вызываешь у меня дежавю. Сегодня утром один вот так же отмалчивался. Пришлось напомнить, что я — словесник и сотрудничаю с полицией. Вряд ли тебе, представителю малого и среднего бизнеса, нужно её внимание… Да, и на всякий случай — вокруг свидетели, так что давай без фокусов…

Именно это напоминание о свидетелях, как ни странно, подействовало на Григория успокаивающе. Он понаблюдал, как портье переговаривается вполголоса с горничной и таксистом, после чего сказал:

— Ты, Ваня, пойми — я зла тебе не желаю, даже наоборот. И конвертик этот несчастный подсовывать не хотел, просто выбора не было.

— Давай по порядку, Гриша.

— Ладно, дело такое…

Иван ожидал услышать нечто подчёркнуто фэнтезийное, но начало истории, рассказанной торгашом, отдавало скорее реалистическим детективом.

С месяц назад, когда Григорий только приехал в город, его подловили на мелком жульничестве (сам он утверждал, правда, что речь шла о невинной торговой хитрости, но суть от этого не менялась). Причём подловили не полицейские, а некий мутный субъект, который пообещал молчать, если коммивояжёр окажет ему пару-тройку услуг. Короче, это был банальный шантаж.

Без фэнтези-элементов, впрочем, тоже не обошлось.

Шантажист обладал нервирующей способностью появляться неожиданно, будто из-под земли. Вроде нет его рядом, а через секунду — раз, и уже стоит в двух шагах, смотрит на тебя с брезгливым вниманием. Для этих фокусов он, по словам Григория, предпочитал безлюдные затенённые закоулки, свидетелей избегал. Никогда не представлялся по имени, а внешность имел неброскую, без особых примет.

Короче говоря, тот же гад, с которым сталкивался Иван, тут даже сомнений не было.

И вот на прошлой неделе этот безымянный гадёныш навестил Григория вновь. Спросил, имеются ли в продаже конвертики с предсказаниями. Выбрал один, подержал в руках с полминуты, прикрыв глаза, после чего вернул. Дал инструкцию — конверт этот следует невзначай показать новому редактору «Вестника». Да, просто показать, не склоняя к покупке. Клиент, дескать, сам заинтересуется и потребует…

— Ты мне, Ваня, можешь не верить, но я вот прямо надеялся, что ты покупать не будешь. И этот дундук тогда бы выкусил с маслом! А ты, как назло, упёрся, конверт забрал. Что там наутро вычитал — даже спрашивать не хочу…

— После этого шантажист к тебе ещё приходил?

— Нет, тот раз был последний. Я думал, пригрозит на прощание — молчи, мол, не проболтайся, а то прибью. А получилось наоборот. Говорит мне с эдакой змеиной ухмылочкой — если писака опять заявится, то передай ему, что свой выбор он сделал и пусть теперь расхлёбывает последствия. Вот именно так, я слово в слово запомнил… Ты, Ваня, не обессудь…

— Хрен с тобой, Григорий. Хоть что-то стало понятно.

— Тогда уж ты и с ищейками, пожалуйста, не откровенничай. Видишь ведь — я не сволочь, просто бывают иногда обстоятельства…

— Ты мне лучше вот что скажи — можешь выйти на связь с этим твоим знакомцем? Назначить встречу в конкретном месте?

— Нет, не получится. Он сам всегда приходил, когда ему надо. Может, и сейчас сидит в уголочке, слушает… Хотя нет — народу тут многовато, замучается глаза отводить…

— Ясно, Гриша. Бывай.

Вечерняя улица опять приняла Ивана, окутала стылой моросью. В тёмных пазухах между каменными домами, куда фонари заглядывали с трудом, мерещился чей-то неприветливый интерес. Там колыхались тени и копошились мокрые призраки, разбуженные фантазией…