Анджей Савицкий - Апозиопезис

— Ты же сам говорил, будто бы польки являются превосходным, чрезвычайно ценимым товаром, — возразил на это джинн на превосходном турецком языке. — И это не изменилось за сотни лет. Ты погляди на этих красоток. Волосы золотистые, яркие голубые глаза, кожа — что твой алебастр, ну а бедра, груди, фигура! Тонкость и решительность! Стиль и влечение. Каждая из них родит по десять детей, и все рано сохранит силу и красоту. Не то, что худосочные гречанки, тощие египтянки, злорадные армянки и взрывные грузинки. Польки всегда были в цене. За этот товар ты возьмешь состояние, и разойдется он сразу же. И ты прекрасно о том знаешь!

Данил не понимал ни слова из их беседы, в это время он сражался с собственной совестью. Логика выводов турка убеждала в том, что, помогая ему, он делает услугу и этим несчастным девушкам. Да еще полмиллиона рублей впридачу получит! Целое сокровище!

— А почему это от вашего имени торгуется какой-то негр? — возмутился Бурхан Бей. — Что это за привычки? Что может знать о коммерции какой-то там слуга?

— Я был секретарем великого визиря еще в те времена, когда твой прадед на Большом Базаре продавал краденых у горцев коз, — пробубнил Алоизий. — Так что я прекрасно знаю, сколько может стоить пара десятков белых девушек. И, как я догадываюсь, ты ведь готовишь уже и следующую посылку, правда? Так что полмиллиона рублей — это сумма самая соответственная. За полученное от Довнара ты сможешь заработать раз в десять больше.

Турок стоял, сжав кулаки и переваривая предложение про себя.

— Несколько дней — это слишком долго. Я прибавлю еще двести тысяч, если справитесь со всем до завтра.

Данил почувствовал, как стиснуло гортань. От впечатления он не мог сглотнуть слюну. Предложенная сумма ошеломляла своими размерами. Семьсот тысяч. В мыслях инженер уже видел себя у алтаря вместе с Генриеттой, одетой в красное платье, так замечательно совпадающее по цвету с ее кожей. Да имея такие деньги, он сможет дать ей все. Теперь-то девушка ему не откажет.

— Согласен, — протянул он руку.

Бурхан Бей пожал ее, тем самым припечатав соглашение.

В полностью разрушенной и разграбленной лаборатории Данила, несмотря на распахнутые двери и окна, воняло химикалиями. О чудо, разбили только часть бутылок со стеллажей, похоже, исходящие из них дымы и смрад отпугнули солдат. К сожалению, кто-то из них, похоже, повис на чучеле аллигатора и разорвал его на две части. Сейчас они печально свисали сверху, словно полутуши на бойне. У Генриетты в мыслях промелькнули воспоминания о нескольких чрезвычайно милых вечерах, проведенных под этим висящим под потолком аллигатором. В ходе увлекательнейших бесед с Данилом о науке, искусстве или даже обычной жизни их души и мысли охватывала эйфория, почувствовать которую способны только влюбленные. Тогда почему же так скоро поддалась она чарам полковника Кусова? Девушке даже стыдно сделалось.

— Может вот это выпить? — зомби указал культей на бутылку, заполненную чем-то похожим на черную смолу.

Девушка подошла к сидящему на столе трупоходу и с отвращением скривилась. Разлагающиеся останки воняли настолько, что выдержать было просто невозможно. Эта вонь в чем-то ассоциировалась со смрадом поля битвы, осажденного города и полевого госпиталя, так что Генриетте сделалось нехорошо. Она взяла бутылку.

— Смола реальности, — прочитала она этикетку. — Это сконцентрированная действительность и материальность. Если бы ее выпило какое-нибудь сверхъестественное существо, оно тут же подверглось бы разрушению или, в самом лучшем случае, утратило бы все свои силы. Подозреваю, что ты превратился бы в абсолютно мертвый и неподвижный труп.

— Мне необходимо принять хоть сколько-нибудь эктоплазмы, — прохрипел зомби.

— А вот этого, скорее всего, и нет. Данил говорил, что это материал труднодоступный, да еще и нестойкий. Находясь в реальности, он тут же подвергается разложению.

Девушка нагнулась и подняла бутылочку, валяющуюся под столом. На прикрепленном к ней листочке кто-то написал: «Выпей меня». Генриетта отставила субстанцию на полку. В конце концов, среди остатков оборудования и реактивов она заметила бутылку темного стекла, заполненную жидкостью, излучающей бледное сияние. Должно быть, это была эссенция чужой реальности, собранная Довнаром во время открытия врат в иные миры. На небольшой этикетке инженер написал всего лишь одно слово: «Флогистон».