Анджей Савицкий - Апозиопезис

— Что это вы так побледнели? — Бурхан Бей не расставался с трубкой, вот и сейчас он пыхнул ее ароматным дымом прямо в лицо Довнару. — А вы чего ожидали? Что я вывожу из России незаконно медвежьи шкуры и лесной мед?

— Работорговец… — процедил инженер.

— А вы за словами-то проследите, — возмутился турок. — Не забывайте, что слова могут больно ранить. Моя же благородная профессия — это еще семейная специализация. Род Бурханов торгует живым товаром уже несколько поколений. И не надо корчить подобные мины. Скрежет зубовный и фырканье ничего особо не изменят. Вот сейчас тут вы надуваетесь и шипите, а если я скажу, что предлагаю увеличить в десять раз начальную сумму, сразу разговор будет другим. Пятьдесят тысяч за одну только идею. И что? Не лучше? Эх, ханжество христианского мира…

— Вы похитили этих несчастных женщин? — рявкнул Данил, глядя на перепуганную девочку, прижимающуюся к не сильно старшей подруге. Обе были красивыми, а кроме холода и испуга, похоже, их ничего не беспокоило.

— Не всех, — пожал плечами Бурхан. — Вон те две сами согласились поработать за границей. Их наняли в качестве гувернанток и сиделок, некоторых — в качестве кухарок, остальных — служанок и уборщиц. И так оно на самом деле и будет.

Доберутся до Константинополя, где их продадут турецким вельможам и богачам. Там они очутятся в гаремах, то есть, домах для женщин, где они станут заботиться о детях, которых родят, учить их и вести достойную жизнь, соответствующую всякой женщине. Все они родом из бедноты. Что ожидало бы их в Варшаве? Сами ответьте.

— Публичный дом, воровство или работа на фабрике, — ответил Алоизий, опередив Данила.

— На фабрике сигар или в швейной мануфактуре, по четырнадцать часов в день, за пять, возможно, десять рублей в месяц, — прибавил Бурхан. — Хватит на кусок хлеба и угол в какой-нибудь холодной норе. Все шансы найти хорошую партию и выйти замуж за джентльмена с приличным доходом — на грани чуда. Женщина в Польше, России или Германии может самостоятельно зарабатывать только блядуя, либо пахать как лошадь за несчастные гроши. Без каких-либо прав и шансов на достойную жизнь. В Константинополе же они станут женами влиятельных и богатых господ, их жизнь будет настолько изобильной, что они о такой и мечтать не могли. А самые красивые могут очутиться в гареме даже самого султана! Вы понимаете, что это означает? Каждая из них может сделаться женой падишаха. И если глаз султана на ней и не задержится, все равно, ее обучат и выдадут за кого-нибудь из гвардейских офицеров.

— Но ведь они этого не желают… — возразил Данил. — Вы их похитили, держите за решеткой…

— Да хрен там! — разозлился Бурхан и начал стучать трубкой по решетке, чтобы высыпать пепел. — Они и сами не знают, чего хотят, глупые же бабы! Ведь потом еще благодарить меня будут. Их ждет такая роскошь, которую в Варшаве они никогда не дождутся. Солнце круглый год, драгоценные подарки от любящего мужа, самые лучшие одежды, дорогие благовония, каждодневное купание в бане, сон на шелках и атласе, свежие фрукты, возможность целый день валяться кверху пузом. Этого мало? Я освобождаю их от бедности, холода, голода, польско-российской безнадеги. Да я даю им шанс на лучшую жизнь! А вы называете меня работорговцем и контрабандистом!

Бурхан Бей театрально всплакнул и отвернулся, чтобы вытереть слезы рукавом. Данил почувствовал, что свалял дурака. Он глядел то на трясущихся от ужаса девушек, то на оскорбленного турка… и метался в сомнениях.

— А ведь польки уже не раз попадали в турецкие серали [55], — тихо произнес Бурхан. — И я не знаю ни единого случая, чтобы они сами бежали или же хотели вернуться домой. Вовсе даже наоборот; бывало, что в Турции им везло, они становились самыми важными в Империи женщинами. Самая знаменитая султанша, жена падишаха Сулеймана Великолепного, которую называют Роксоланой, на самом деле звалась Анастасией Лисовской и родом была родом с польской Червонной Руси. Ее тоже захватили силой в ясырь, а она сделалась одной из могущественнейших женщин на свете, влияла на политику Империи, стала матерью очередного султана, так что, благодаря ей, в жилах повелителей из династии Османов течет и польская кровь.

— Полмиллиона рублей, — отозвался Алоизий. — Можно и в золотых лирах. А Данил через несколько дней разработает способ надежной и бесплатной доставки девушек до самого Константинополя.

— Сумма слишком уж большая, — заикнулся Бурхан.