Александр Лобин - Последний выход

И пока он сводил вои счеты, я добрался до оружия. Применять его не пришлось: при очередном пинке он потерял равновесие, упал и остался лежать на полу, подвывая на полтона ниже.

Тогда я отложил свой пистолет и взялся за аптечку.

Покойный Чувак оказался шустрым парнем. Он не только успел сожрать большую часть шоколада, но еще и до аптечки добрался — во всяком случае одного шприца с противострессовым «ВС-12», которым я хотел реанимировать Лаптя на месте уже не оказалось — а это был единственный препарат, дающий эйфорический эффект. Вторую дозу я пожалел, пришлось нам обоим вколоть обычный стимулятор, хотя моему спасителю больше подошло бы успокаивающее. Но дрожать и выть после инъекции он все же перестал.

После этого я занялся собственными порезами — их оказалось все же не два, а три, хотя в какой момент Калым успел пометить мне щеку, я так и не уловил. Но «пенки» и пластыря для этих ран вполне хватило, так что можно за травму не считать. А еще через пять минут я стоял вполне снаряженный и готовый к очередным приключениям.

Фляжку я сунул на прежнее место, а перед тем как спрятать электронику все таки не удержался и включил — вот тут меня точно как прикладом еще раз приложили, я даже испугался, не глюк ли это: с плоского экрана девять на пятнадцать на меня смотрела Ксюха. Снимков в книжке оказалось не меньше тридцати и на каждом я видел свою первую любовь: Ксюха за ноутбуком, Ксюха за столиком в кафе, на скейтборде, на скутере, идущая по улице, стоящая возле машины….

Рядом лежал сломавшийся новичок, за окном бродили зомби, где-то рядом меня ждали новые друзья — а я стоял и как заведенный щелкал кнопками. Немного успокоившись и просмотрев их еще раз я отметил приятную для меня закономерность: она везде была одета, хотя можно ли было считать одетое на нее полноценной одеждой, это вопрос спорный… На всех снимках Ксюха была одна. У нее была новая прическа, тату на шее, спине и плечах, она выглядела здорово повзрослевшей и вполне столичной штучкой.

Как совместить Олега, профессиональные снимки моей бывшей подруги, его странные выходки последние слова я запретил себе думать. Вернусь живой — спрошу.

А пока требовалось решить более насущные проблемы. Например, с тем же Лаптем, который уже встал с пола и пересел в угол, где он и качался, держась за голову, но слава богу, молча.

— Слышь, Лапоть… Спасибо тебе… — Я потряс его за плечо. Оно больше не казалось сведенным судорогой.

— Тебе тоже, Ботаник… Ты это, извини…

— За что?

— Это я тогда Глыбе донес. Выходит — Боцман на мне…

— Зона простит. Ты лучше давай собирайся, не сидеть же тебе здесь до утра.

— Нет, я уж лучше здесь…. — Он ощутимо напрягся и я понял, насколько он сейчас боится Зоны. — С тобой мне точно не по пути. Утром вылезу на крышу, вояки подберут.

— Надеешься?

— Надеюсь. В крайнем случае, на той крыше нормальные парни остались, может, к ним переберусь…

— Ну, как знаешь. — Я уже дошел до двери, когда он меня окликнул.

— Слышь, Ботаник. Я жрать хочу… Нас только один раз кормили, перед тем как в вертолет погрузить…

Я вернулся и отдал ему оба сухпайка, а взамен прихватил у них воды из канистры. Уговаривать его пойти со мной охоты не было — от такого напарника больше вреда, причем для нас обоих.

Полночь уже миновала, было тихо, и ветерок унес пороховую гарь. В атмосфере ночной Припяти причудливо мешались ночная прохлада, струя озона от «электры» и запах разогревшейся за день зелени. Если не смотреть на труп зомби, так и валявшийся прямо перед подъездом, можно было бы вообразить, что стоишь где-нибудь на площади Ленина, перед самой филармонией и под мышкой держишь не винтовку, а скейт.

Я, впрочем, был сейчас занят не ностальгией, а починкой радиосвязи. Приклад калымовского «калаша» армированный пластик не сокрушил, но электроника отрубилась начисто. Уже двадцать минут я пытался почти вслепую вставить на место выбитый из гнезда динамик, и как ни странно, но в конце-концов мне это удалось.

Раздался тихий шорох, а затем возник искаженный, но вполне узнаваемый голос Катаны:

— Ботаник, отзовись, Ботаник, ты где?

— Ботаник вызывает Катану, прием….

Ее голос тут же взвинтился до уровня визга:

— Ботаник, ты….

Но узнать, что же она обо мне думает мне пришлось несколько позже — в разговор немедленно вклинился Крюгер:

— Вызываю Ботаника. Ты где?

— В подъезде того дома, возле которого мы расстались.