Юрий Симоненко - Год 2077-й

Доброгнев был раздражен. Ему хотелось забыть сон, но чем больше он этого желал, тем ярче картины возникали в памяти. Воспоминания отвлекали его. И это сказалось на внимании: он услышал звук отодвигаемой в сторону ветки слишком поздно, за секунду до выстрела. Местный шел бесшумно. Ни Доброгнев, ни Любомил не заметили, как боевик подошел к ним сзади на расстояние пяти-семи метров. Если бы не присыпанная сосновыми иголками сухая веточка, которая слабо хрустнула, когда кравшийся нащупывающим движением носка ботинка сдвинул ее в сторону, боевик наверно подошел бы еще ближе и, может быть, даже пнул Доброгнева берцем по заднице.

Та-тах! — дважды басовито выстрелил автомат совсем рядом. «Калашников». 7,62.

— Лежать! — произнес голос за спиной. — Башкой не крутить. Руки в стороны вытяни, крестом. Два раза не повторяю.

Доброгнев подчинился.

— Алексей Геннадьевич! — громко позвал боевик кого-то, кто был по-видимому поблизости, но не слишком близко. — Один в минус, второй на мушке. Подходите вязать!

В этот момент над мертвым поселком послышались еще выстрелы. Сначала на юго-западе, потом, спустя буквально несколько секунд — на северо-западе. Стреляли сначала скупыми очередями по два-три выстрела, потом кто-то дал щедрую очередь на полмагазина. Пауза, секунд пятнадцать. Одиночный. Тишина.

— Слыхал? — снова обратился к Доброгневу стоявший сзади местный. — Это твоих дружков на ноль множат. Так что, повезло тебе. Лежи, не дергайся только, и будешь жить. У нас уже двое ваших на киче сидят. Военнопленные. Третьим будешь.

Послышались шаги. Шли двое.

— Смирный? — спросил низкий с хрипотцой голос.

Доброгнев догадался, что это подошел тот самый Алексей Геннадьевич, которого позвал пленивший Доброгнева боевик, и что Алексей Геннадьевич и есть командир отряда — бодрый старик.

— Смирный, — ответил боевик своему командиру.

— Ну, вяжите его тогда. Федя, помоги Степану! А я подстрахую… Эй, как тебя?.. — старик обратился к Доброгневу.

— Доброгнев, — ответил Доброгнев.

— А нормальное русское имя у тебя есть?

— Артём.

— Ну вот. Артём. Хорошее имя. Греческое правда, но хорошее. Руки заведи за спину, Артём, только медленно… не глупи. Мы — люди простые. Говорим один раз, потом стреляем…

Артём-Доброгнев выполнил приказ. К нему подошли двое, один слева, другой справа. Стянули масксеть, забрали автомат — АКМ с ПБСом, рацию, стянули руки за спиной пластиковыми хомутами (двумя, видимо для большей надежности) и, взяв с двух сторон под руки, рывком поставили на ноги. Развернули. Разворачиваясь, Артём-Доброгнев увидел Любомила. Любомил был мертв, — обе пули попали разведчику точно в затылок. От попаданий лысый череп с вытатуированным на правом виске знаком «Молнии» деформировался, стал каким-то неправильным. Артём-Доброгнев не стал присматриваться. Он знал, что после таких попаданий лица у Любомила не было.

— Вот так, молодец, Артём, — произнес среднего роста жилистый старик с аккуратной бородкой и усами, одетый в «цифровую флору». Если бы старик носил округлые очки и, если бы Артём-Доброгнев знал историю бывшей страны, на территории которой жил, он бы наверняка отметил поразительное сходство старика с Всесоюзным старостой Михаилом Ивановичем Калининым. Но Артём-Доброгнев учил историю по «Славяно-Арийским Ведам» в Школе Мужества и про Калинина не знал, потому и сходства не заметил. В руках у старика был АН-94 — легендарный «Абакан». В Рейхе такое оружие было только у одного человека, — у полковника Колояра. — Мы за вами давно присматривали, — сказал старик. — Но завтра здесь начнутся работы, приедут люди… так что, нечего вам, фашистам, тут шастать.

16 июня 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, Новороссийский район, посёлок Верхнебаканский, Объект, вечер

Утром пришли рабочие бригады из Жемчужного, и начались работы в тоннеле и на уцелевшем участке правой ветки. Рельсы начали демонтировать у цемзавода, где железнодорожное полотно было в приемлемом состоянии. Этим занималась бригада из Варениковки. Бригады из Прикубанского и Красного принялись за сооружение насыпи вокруг озера-воронки, по которой будут прокладываться демонтированные первой бригадой рельсы. Бригада из Свободного приступила к разбору завала у портала снаружи, а бригады из Вольного, Октябрьского, Махновки и хутора имени Сталина все ушли внутрь тоннеля, на разбор пробки, образовавшейся в результате противостояния взрывной волны и шедшего навстречу волне поезда.