Юрий Симоненко - Год 2077-й

Волхв рывком извлек меч из груди трепыхавшейся в агонии жертвы, поднял его над головой и взмахом окропил идола. Жестом он приказал помощникам положить цыганку у основания истукана, — бородачи тотчас исполнили приказание, — а он тем временем, приняв обратно в левую руку посох с «тризубом», и держа окровавленный меч в правой, воздел обе руки крестом и торжественно возгласил:

— Великий Род доволен нашей жертвой, братие и сестры! Слава ему!

— Слава! — в один голос ответили собравшиеся.

— Слава Роду нашему!

— Слава! — снова ответили люди.

— А теперь, продолжим наш праздник! — громко объявил Белогор. — И пусть родные боги подарят вам больше здоровых и крепких чад! Веселитесь и любите друг друга, братие и сестры! С нами Род!

После этих слов волхва юноши в вышиванках принялись снова дудеть в свои рожки, еще пуще прежнего, и часто забил барабан. Люди взялись за руки и завели веселый хоровод, громко славя богов, и лишь самые маленькие среди них продолжали с любопытством поглядывать на бездыханное тело цыганки, лежащее у деревянного идола бога Рода. В животе жертвы еще некоторое время теплился огонек жизни. Когда этот огонек угас, никто не заметил.

12 июня 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, посёлок Свободный, вечер

Было без четверти семь, когда Железный подъехал к северному КПП Свободного. Солнце клонилось к закату, подсвечивая красным низкие пунцово-серые тучи. С полудня в спину дул теплый ветер, эти самые тучи и принесший.

«Ночью будет дождь» , — в который раз подумал Железный, взглянув на небо. «Точно польет…»

— Мужики! Саня анархист едет! — крикнул с водонапорной башни, служившей заодно и наблюдательной вышкой, в сторону крайнего дома однорукий старик Сергеич, прозванный за глаза, по странному недоразумению, Джоном Сильвером.

— Один? — спросил его, выходя из дома, Лумумба — сильно смуглый, почти как негр, плечистый цыган по имени Толик, дежуривший в этот день в охране поселка. Дорогу Лумумба не видел из-за полутораметрового окружного вала, за которым стоял дом. Валом этим был обнесен весь Свободный. Рядом с КПП и за каждым двором в ва́ле имелись ДОТы, в которых по общей тревоге должны были занимать оборону свободненцы. Лумумба не пошел к ДОТу, из которого дорога просматривалась, а просто спросил наблюдателя.

— Один! — ответил ему Сергеич и, повернувшись в сторону дороги, по которой метрах в пятидесяти уже ехал на своем «коне педальном» Железный, крикнул ему:

— Саня, а где Шава?

— Нет его больше, — сказал негромко Железный, крутя педали. — Убили его.

— Чего? — переспросил малость глуховатый Сергеич.

Железный не ответил, продолжая работать гудевшими от усталости ногами. Он был вымотан. Сил почти не оставалось. Дорога от Нардегина до негласной столицы Содружества — Свободного заняла у Александра Коваленко по прозвищу Железный больше трех суток. Кричать тугому на ухо однорукому Сильверу о том, что искателя Шаву из Вольного, с которым он, Железный, выехал через это самое КПП 5-го числа, подстрелил выродок, попросту не было сил.

После стычки с конным патрулем фашистов в Нардегине утром 9-го числа, в ходе которой он уложил четверых, на след Железного вышел другой патруль, оказавшийся на момент перестрелки где-то неподалеку, а потом и третий. Два дня Железный скрывался от лысых кавалеристов по мертвым станицам. Сначала в Шкýринской, потом в Канéловской, затем в Староминскóй… О том, чтобы ехать в Свободный прежним маршрутом, — через Кущёвскую, Кисляковку, Октябрьскую, Павловскую и дальше через окраины Тихорецка… — каким они ехали с Шавой в Батайск, не могло быть и речи. Фашисты наверняка уже вычислили тот маршрут, — велосипед — не самолет, кое-где они оставили следы. «Если уж выродок Мыкола додумался устроить на нас засаду» , — решил тогда Железный, — «то лысым сам Перун велел… или кому там эти долбоверы поклоняются…» От Староминскóй он поехал на Новоми́нскую и далее на Тимашéвск…

Тянувшаяся среди хлебных полей грунтовка перед КПП зазмеилась между приходящих не встык, а внахлест оголовков окружного ва́ла и Железный притормозил, объезжая препятствия. Водонапорная башня стояла слева от дороги, прямо напротив обложенного камнем-дикарем оголовка западного ва́ла, а справа за ва́лом стоял дом охраны.

Едва он объехал вал, как из стоявшей у дома будки выскочил лохматый цепной пёс и принялся басовито лаять, энергично бегая взад-вперед и покачивая свернутым в кольцо хвостом.