Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

— Теперь тебе пора Ванечка, — ласково сказала она.

— Спасибо, — ответил растерянный мастер. Там на земле, у него вдруг появились неотложные дела, и жутко приспичило еще пожить. — Спасибо Жанна! Я хочу жить! Как мне вернуться? — вдруг заторопился он.

— Я проведу, — заулыбавшись, ответила она. — И не смей возвращаться до срока! — Жанна, поцеловала его в лоб, и внезапно грубо оттолкнула.

Глаза резал свет, их застила пелена, сквозь которую невозможно, что-то рассмотреть. Он часто заморгал. Пелена вроде как сошла. И не так уж ярко было. Рядом с кроватью, на стуле дремал Юра. Старушка — знахарка, сидела с забинтованной головой за столом, спиной к нему, и чем-то негромко скребла.

— Пить, — разлепив губы, попросил Иван.

— Неужто, — плеснула сухонькими ручками бабуля, обернулась и с искренним удивлением посмотрела на него. — Божечки! Очнулся! А мы уж готовиться начали, прости Господи и Мать сыра земля.

— К чему? — прохрипел Иван, осознав, что у него болит горло, и не только оно. Все тело отдавало дикой болью, словно его рвали на куски.

Проснулся подмастерье. Несколько секунд он протирал глаза, после встретился взглядом с наставником, который ему улыбнулся.

— Ванька! — радостно вскричал он и бросился обнимать лежащего Ивана. — Я же говорил! Я говорил, что тебя хрен, чем возьмешь. — Вопил он, над ухом оглушая до боли в голове.

— Юрка! Блин! Да больно же! — хрипел в ответ мастер. — Задавишь же охламон!

— Извини! Извини Вань, — отпустил он наставника и сел обратно на стул. — Я знал. Я верил. — Сквозь проступившие слезы проговорил Парень и утер нос. — Я знал, что ты не оставишь меня одного.

Даже боль отступила, сменившись счастьем. Он едва сам не заплакал. Права Жанна, светлая не смотря ни на что женщина. Иван раньше не понимал этого, просто воспринимал как должное. А сейчас понял, что его действительно любят, в нем нуждаются, он нужен в этом мире. Пусть, такой посредственный, но не бесполезный. Ему есть ради чего жить. И у него есть срочное дело.

— Мне нужно встать, — сказал он и попытался приподняться, но все тело прошибла такая боль, от которой едва не закричал.

— Нет — нет. Лежи Вань. Иначе придется тебя привязать, — обеспокоенно залепетал Юра.

— Парень дело говорит, — строго сказала бабуля, с трудом подойдя к кровати и сев на стул рядом с подмастерьем. — Будешь ерзать, спеленаем, «мама» сказать не успеешь.

— Мне срочно нужно, — с мольбой смотря на знахарку, прохрипел Иван.

— Ты рехнулся, или бредишь? — она посмотрела на Юру. — Может еще от шока не отошел? — Тот в ответ только пожал плечами. — Лежи болезный! Все что тебе в ближайшее время нужно, так это есть, пить и спать.

— И в туалет, — глупо поддакнул парень.

— И это тоже, — согласилась она. — Ты чего ж сотворил? Тебе жизнь не мила? Ладно, я старая уже, отжила свое. Бросил бы да уходил сам. Я б не осерчала. Так он расконтачивать полез. И как только наизнанку ударом не вывернуло? Ты ж сплошной синяк. Вены полопались, глаза вон как у вомпера красные. По всем законам тебе карачун прийти должон был. Ума не приложу, как ты вообще выжил, — со вполне искренним удивлением говорила знахарка. — Да и померли бы мы с тобой все одно, если бы не Юра. — Она взъерошила волосы на голове подмастерья. — Чуткий он у тебя. Прибежал, когда баню заперли и подожгли вместе с нами. Его конечно не пущали, так он пистоль выхватил и давай палить в белый свет. Даже в задницу Ульке попасть умудрился.

— Я не специально, — сник Юра. — Я ж не виноват, что она у нее такая здоровенная. Захочешь, не промахнешься.

— Ничо. Ей полезно. Меньше лавки отирать будет, какое-то время. Так вот распужал он толпу, да и успел нас вытащить. Так что ужасть как тебе повезло. Кстати, что за ерундовину ты под рубахой носил?

— Какую ерундовину? — не понял Иван.

— Такую, что в грудь тебе вросла. Я как в себя толком пришла, да давай тебя осматривать. Глядь штуковина, какая-то к груди тебе прилипла. Хотела отлепить, да не тут-то было. Ну, думаю приплавилась чоли. Стала ковырять, а она прям в тебе. Глубоко засела да мясом обросла.

Мастер, не веря старушке с трудом, скрипя от боли, притронулся к груди, и почувствовал пластинку чешуи. Попытался поддеть пальцем. Но к его удивлению этого не произошло. Напротив, он ощутил ее как часть себя. Почувствовал прикосновение самой чешуйкой.

— И что теперь? — устало, вздохнул Иван.

— Вот кабы я знала, — развела она руками. — Что оно вообще такое?

— Юра, расскажи. Мне трудно. Почему так горло болит?