Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

— Мне просто страшно. Вдруг, я не выдержу испытаний, или меня не примет братский круг. Мне не хочется делиться с чужаками своим сознанием. — Поник головой протеже.

— После инициации, эти чужаки станут твоими родными братьями. Понимаешь? У тебя появится семья, которой у тебя никогда не было.

— Ты моя семья, — противился Юра.

— Все! Разговор окончен, — отрезал Иван. — Пойдем, поедим, помянем моего брата, и в путь. Нам предстоит очень долгая дорога.

Уже в сумерках, мотоцикл остановился у пограничного столба, предупреждающего о том, что нужно приготовить документы и «подорожную» либо готовить деньги за уплату проездного.

Проще говоря, за мостом, вам вывернут карманы и обворуют. И это все под благовидным предлогом пошлины за проезд.

За столбом располагался отрезок дороги, по обочинам которой в петлях, болтались исклеванные воронами мертвецы: воры — рецидивисты, убийцы и контрабандисты.

Далее, за этим «живописным» пейзажем, примыкая к городу, стоял, чудом сохранившийся со времен старой эры, крепкий бетонный мост, а под ним плескалась бурная река, у притока которой они отдыхали днем.

Мастер отвинтил крышку топливного бака. В нос тут же ударил запах едреного спирта, с не менее дурно пахнущими добавками. В черном жерле бака не видно было ни зги. Он покачал тяжелый агрегат из стороны в сторону, и попытался определить количество топлива на слух. Из утробы железного коня раздался слабый плеск.

Зазевавшийся подмастерье чуть было, не свалившись, охнул и соскочил с сиденья. Затрепыхался в переноске филин, и издал недовольный писк.

Пока парень разминал затекшие косточки, Иван сменил осточертевший доспех на куртку, и принялся кормить из мятой баклажки старого, верного «ослика» остатками спирта. В вечерней прохладе щелкал остывающий двигатель. Под весом взобравшегося обратно мастера жалобно заскрипели ржавые рессоры.

Юра от безделья принялся вычищать набившуюся в треугольный клин отбойника траву. Отбойник значительно утяжелял конструкцию и без того громоздкого мотоцикла, из-за чего медленный агрегат терял в скорости, но в степи он был необходим. Рамочный клин, будто утюг, приминал перед мотоциклом траву, и она не забивалась в колесах. К тому же способен был хорошо наподдать мелким тварям, что любили выпрыгивать из высокого степного сухостоя прямо в лица беспечным ездокам.

— Не прошло и полгода, — недовольно бросил подмастерье на встречу появившемуся спустя десяток минут псу.

— Если сможешь бежать быстрей его, то можете поменяться местами.

— Нет уж, — отмахнулся парень и влез на сиденье, но наставник и не думал ехать вперед. — А теперь кого ждем?

— Я думаю.

Гром на недовольство Юры не реагировал никак. Отдышавшись, он прошел к мосту, потянул носом, и рванул обратно к мотоциклу, подальше от запаха разлагающихся тел.

— Вот видишь, — наставительно поднял палец Иван, — даже Грому этот вонючий городишко не по душе. А ты все заладил, через мост да через мост. У тебя денег много, чтобы платить охране за проезд? Да еще обшманают все, и обязательно, что-то сопрут. Объедем.

— Опять? — обреченно простонал подмастерье. — Мы там прошлый раз все патроны оставили. А меня так вообще чуть не утопили.

— Ну не утопили же, — хмыкнул наставник. — Так, не ной. Едем к переправе.

Иван развернулся, и поехал обратно, но за поворотом заглушил мотор. Погасив тусклую фару, он съехал на едва приметную тропку, уходящую вниз, в густой лес, что раскинулся на берегу.

Они проехали в кромешной тьме всего десяток метров, как вдруг грозно зарычал идущий позади Гром. В лицо Ивану уставился тусклый луч масляного фонаря. Пес стал рычать злее и двинулся вперед. В ответ на это в темноте защелкали ружейные затворы.

Иван осадил пса. Гром послушно замолчал и ушел в тыл. Все так же светя в лица фонарем, на дорогу ступила неясная фигура.

— Кто такие? Че вам тут надо? Так, разворачивайте драндулет и дуйте отсюда, не-то на месте положу.

— Тихо Сема, не шурши, — послышался знакомый голос из темноты. — Я их знаю. Ну — ка пропусти.

В полоску света ступил низкорослый парень, облаченный в самый дешевый кожаный доспех. Но рост его мало кого мог обмануть. Силу и ловкость выдавали широкие плечи и оголенные крепкие руки, а довершал его образ, покоящийся на плече, увесистый, самопальный автомат.

— Здоров будь мастер! — дружелюбно улыбнулся он.

— И тебе поздорову, Никита, — вернул улыбку Иван.