Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Ильяс тоже хотел бы думать, что это учения. Серьёзные такие учения для всей страны. Но нет. Рассудок подсказывал – это страх не позволяет принять бесповоротный и ужасающий факт войны. Каждый в эти мгновения пытался продлить мирное время… хотя бы в своей внутренней реальности.

Он подошёл к кассирше с бензоколонки и попросил вернуть мобильник. Но та боялась идти на станцию.

– Вы что? Там бензин! А вдруг сейчас всё взорвётся?! Я не пойду туда!

Помочь вызвался охранник. Он направился к выходу.

– Идём, я отдам тебе твой телефон. Мне закрыть всё надо. Давай, шустрее только.

Ильяс поспешил за ним. Со стороны стоянки, от дороги и со второго этажа кемпинга доносились нервные выкрики и слова: «война», «тревога», «убежище», «ударная волна», «радиация». Люди, разбуженные мобильным оповещением, выходили на улицу.

Получив обратно гаджет, Ильяс сразу включил его и пошёл к своему автомобилю. Рядом с его машиной стояла другая, а перед ней – трое мужчин. Они, понизив голос, спорили между собой. Как понял Ильяс из нескольких исподволь услышанных фраз, эти люди ехали из Новосибирска, а теперь решали: продолжать путь дальше или возвращаться?

Едва он запустил мотор, как мобильник подал сигнал о принятом сообщении, а через несколько секунд зазвучала мелодия вызова.

Он подумал, что звонит жена. С нетерпением достал из кармана мобильник, поднёс его к уху и услышал:

– Внимание всем! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Радиационная опасность! Радиационная опасность! Примите меры защиты.

Слышимость была плохой: голос диктора дребезжал, отдавался эхом, тонул в шорохе и треске. Сообщение повторилось два раза, после чего соединение было разорвано. Через несколько секунд пришла эсэмэска с инструкцией по радиационной безопасности.

Рахматуллин попробовал дозвониться до супруги, но на дисплее высветилось сообщение «Ошибка соединения». Решил позвонить отцу (тот поднялся ещё до рассвета – Ильяс знал наверняка), но опять высветилось сообщение об ошибке. Тогда он положил мобильник на пассажирское сидение, включил заднюю передачу…

В салонном зеркале увидел: несколько человек смотрят в одну сторону, держа руки козырьком. Он медленно и осторожно развернул автомобиль. Справа – строения мотеля, слева – рассветный восток, и туда в эти мгновения были устремлены взгляды. Ильясу обзор загораживали бензоколонка и грузовая «газель», вставшая у крайнего заправочного аппарата. Однако, проезжая мимо, он повернул голову налево – и через пространство автозаправки увидел нечто, заставившее его немедленно остановить машину.

Это были чёрные облака, поднимающиеся из-за вершин ближайших перелесков и невероятно сильные всполохи на фоне рассветного неба.

Самая «светомузыка» уже закончилась: он видел остаточное сияние, догорание раскалённого вещества. Судя по направлению, взрывы происходили на стартовых позициях и местах дислокации Новосибирской дивизии РВСН, то есть в районе Пашино и восточнее. Взрывов слышно не было, земля не содрогалась.

Рахматуллин заглушил двигатель, вышел из машины. В тот же миг заря утонула в белом свете. Ослепительная оранжевая звезда вспыхнула низко над горизонтом. Разгоралась мгновение – нестерпимый блеск продержался секунд пять. Затем свечение стало слабеть, и рассветное сияние вновь окрасило небосклон в розово-алые тона. Но свет далёкой вспышки не исчез совсем – он сжался до небольшого зарева, а сама отгоревшая звезда превратилась в красный овал, зависший в приземном мареве. Через несколько секунд овал совсем исчез, окутавшись чёрным облаком, которое подпиралось снизу толстым столбом такого же чёрного дыма. Медленно, почти незаметно рос страшный гриб, в безмолвии затихшей природы.

Взрыв, который наблюдал Ильяс, произошёл явно ближе остальных и несколько южнее. На таком расстоянии, конечно, невозможно было определить точно, где случилась катастрофа, но если предположить, что череда первых ударов была нанесена по позиционному району, то теперь цель была в пределах города.

Рахматуллин некоторое время смотрел, как поднимается далёкая чёрная туча, и собрался уже сесть в машину… но восток вновь озарился нестерпимо ярким оранжевым сиянием. Ильяс зажмурился, прикрылся рукой, словно от дальнего света фар, включённых в паре метров от лица. И опять повторилась картина с быстро разгорающейся и медленно угасающей звездой, на месте которой возникло тёмное облако. В этот раз ядерный исполин вырос ещё южнее, он был светлее предыдущих и чуть в стороне от остальной группы атомных «протуберанцев».